- рекомендуем техцентр
- - Мало ли чего у нее не хватает, - продолжаю ворчать я. - Ну и подарил бы ей эти сто сум. Зачем давать в долг? Рассчитывал получить с процентами? Ведь даже билет на автобус стоит двести сум.
- - А все-таки ревнуешь? - радостно говоришь Ты.
- - Нет, это не ревность, - протестую я, охлаждая Твою радость.
- - Я просто поражаюсь, как могут так вести себя женщины. Особенно, эта твоя Флора. А еще мусульманка. Не зря же Фера не хотела выходить замуж за ее сына. Я еще спросила тогда Феру: "Почему? Ведь парень симпатичный и умный". А она ответила: "Как только я представлю, что Флора будет моей свекровью, то мне уже не нужен даже Принц на белом коне". Тогда я была удивлена, а сейчас понимаю Феру. Флора бы постоянно совала везде свой нос. Хотя вроде бы обе татарки. Как говорится, своя нация.
- - Успокойся. На твоем месте, я бы пожалел таких женщин, - улыбаясь, мягко укоряешь Ты меня.
- - Пусть найдет себе кого-нибудь мужика, который бы ее пожалел, - все еще продолжаю "кипятиться" я. - При чем здесь мы.
- - Ну, ладно, угомонись. Я же тебе это сказал, чтобы потом не было разговоров. Вдруг она вздумает кому-то рассказывать, какие у нас обои. И этот разговор дойдет до тебя. Поэтому и рассказал. Если мне кроме тебя никто не нужен был семнадцать лет назад, то сейчас тем более. И ты это прекрасно знаешь.
- - Не семнадцать, а восемнадцать, - уже смеясь, уточняю я.
- - Тем более. Семнадцать еще, куда ни шло. А восемнадцать это уже более чем серьезно.
-
- Мне, кажется, я сбросила десяток лет, делая ремонт. С удовольствием, как это ни странно звучит, по сто раз залезаю и слажу со стола. Очень хочется, все обновить, "осветлить", сделать что-то красивое. Стараюсь всю работу взять на себя. Но все это делается с радостью и большим оптимизмом. Не смотря на возраст, почти не чувствую усталости. Начинается новая жизнь. Замечая мой творческий "полет" Ты говоришь:
- - Видишь, я дополнительно укрепил для тебя рабочий стол. Он стал намного прочнее и устойчивее. Теперь можешь спокойно заниматься своим любимым делом - ремонтом.
- - Ты смеешься, но я действительно с удовольствием занимаюсь покраской, - говорю я. - И уже начинаю чувствовать себя специалистом в этой области. Разбираюсь в клее, красках, кистях.
- И вообще, - после небольшой паузы, добавляю я, - сравниваю себя не с кем-нибудь, а с самой Маргарет Тэтчер. Она тоже сама клеила обои у себя в загородном доме.
- Мы опять молоды. Нам по ... надцать, когда хочется шутить, дурачиться и смеяться. По поводу и без повода. Что бывает намного чаще.
- - Ты любишь меня? - задаю я извечный женский вопрос.
- - Как специалиста по ремонту квартиры или как интересного собеседника, - подтруниваешь Ты надо мной.
- - Как женщину, неужели не ясно, - я пытаюсь говорить обиженным тоном.
- рекомендуем техцентр
- - Конечно, - кратко отвечаешь Ты.
- - Что, означает "конечно"? Нет. Так не пойдет. Скажи полностью.
- - Что сказать?- Ты делаешь вид, что совершенно не понимаешь, что я хочу.
- - Я тебя люблю, - диктую я, - ты единственная и неповторимая. Ты моя любимая или что-то в этом роде.
- - Или что-то в этом роде, - копируешь ты меня.
- - Ну почему ты не можешь сказать: "любимая"? - уже настаиваю я. - Всегда говоришь, "радость моя". А "любимая" не говоришь.
- - Потому, что я говорю только правду. Ты действительно, "моя радость".
- - А любимая? - допытываюсь я.
- - А кто тебе сказал, что ты любимая? - подняв брови, удивленно спрашиваешь Ты.
- Ты делаешь затяжную паузу, и когда я уже готова "взорваться", медленно произнося каждое слово, заканчиваешь фразу:
- - ...Ты желанная, а это для мужчины значит намного больше.
- Да игра в вопросы очень интересна и занятна. Но иногда такая игра загоняет одного из партнеров в тупик. Не спрашивай о том, на что мужчина просто не может дать ответ.
- Например, "Я глупая, да?" - ответить честно зачастую невозможно!
- Или "Это, правда?" - как правило, задается после комплимента.
- "Ты спишь?" - в два часа ночи. Если ответа не последовало, задается повторно.
- "Что это ты такой добренький сегодня?" - после этого единственный выход - сделаться "злым".
- Высший пилотаж - "Для чего я тебе нужна?". Сказав правду, мужчина рискует получить пощечину.
- "Ты помнишь, какой сегодня день?" - спрашивает женщина. - Нет! Я не помню, какой сегодня день! Отметь все юбилеи в календаре! - раздраженно отвечает мужчина.
- Мы играем. Причем здесь возраст? Его просто не существует. Да, он записан в наших паспортах. Но мы не заглядываем в шкаф, где они хранятся. Вот и мы ведем себя, как вырвавшиеся на волю дети. Это чудо! Это рай! Это восторг! Жизнь только начинается. Это наша заслуженная светлая полоса.
- Три летних месяца проходят как сказочный сон. Хотя я и ловлю иногда какую-то озабоченность в Твоем взгляде, но объясняю это усталостью. Ты рано ложишься спать, но зато ночью очень часто встаешь. В конце июля я беру отпуск. Растягиваю его на два месяца, то есть работаю до обеда. Мне это удобно - самую жару я дома. Мы много времени проводим вместе. Это так здорово! Это непостижимое счастье!
- рекомендуем техцентр
- Но в последних числах августа Ты уже не в состоянии скрывать от меня свои проблемы со здоровьем. Мы едем на консультацию в больницу. Уролог рекомендует принимать "Простамол". Но проходит два-три дня и становится ясно, что лекарство уже не поможет.
-
- 2 сентября вечером мы опять едем в больницу. Уролог ставит окончательный диагноз - аденома простаты, и говорит, что нужно срочно делать операцию.
- 3 сентября утром я звоню Карине, чтобы они с мужем подъехали в больницу часам к девяти. В приемном покое Тебя сразу начинают готовить к операции. Заполняют историю болезни. Ты сдаешь кучу анализов. Врач сообщает мне, что у Тебя эти проблемы уже около трех лет. Да. Твой характер остался прежним. Ты скорее бы погиб, чем позволил другим заметить слабость. Иногда даже рисковал здоровьем и жизнью, как в случае спасения женщины на Каспийском море, только бы никто не мог подумать, что Ты недостаточно мужественен, силен и здоров. Но Ты такой, какой есть - настоящий горный Орел. Орел, который просто обязан всегда быть сильным, гордым и здоровым.
- Меня одолевает страх за Тебя, к горлу подступает тошнота, и я боюсь потерять сознание. Хорошо, что в это время подъезжают наши молодые. Теперь Георгий сопровождает Тебя по всем врачебным кабинетам. Нам дают список лекарств и всего, что потребуется для проведения операции. Мы оставляем Георгия с Тобой, и вдвоем с Кариной обходим все пять близлежащих аптек, чтобы найти все медикаменты, указанные в рецепте.
- За это время провели УЗИ, и выяснилось, что у Тебя не только простатит, но и камень в мочевом пузыре. После короткого совещания, врачи решают сначала удалить камень. Перенести две операции сразу, - объясняют они нам с Кариной, - может оказаться Тебе не под силу. Вторую операцию можно будет провести позже, когда Ты полностью восстановишь здоровье после первой. Врачи вручают список дополнительных лекарств. Теперь уже я остаюсь с Тобой, а молодежь идет по аптекам. Они возвращаются почти через час, так как в поисках, указанных в списке ниток и еще чего-то, им пришлось посетить половину аптек города. Но, наконец-то вопрос с лекарствами решен, и врачи уводят Тебя на второй этаж в операционное отделение. Мы садимся на лавочку в саду больницы. Просто спасение, что ребята со мной. Иначе мое богатое воображение, особенно по поводу больницы и операций могло бы меня завести очень далеко. Ребята, как могут, отвлекают меня от невеселых мыслей.
- Я уверена, что все будет хорошо, но как только наступает пауза, я вдруг начинаю ясно, в деталях представлять, как все происходит там, в операционной. Молодежь, старается вовлечь меня в свои разговоры. Они что-то рассказывают, хвалятся своими мобильными телефонами, говорят какие компании для подключения лучше. Болтают между собой. Ведут себя как две подружки. Только я начинаю замолкать, они сразу же начинают задавать мне какие-нибудь вопросы. Проходит около двух томительных часов. Мы уже не можем сдерживать свое напряжение. Становится невыносимо притворяться, что ничего не происходит и отвлекаться по пустякам. Втроем стоим около лестницы, ждем. Но вот, наконец, выходит врач и зовет Георгия помочь спустить носилки со второго этажа. Я мысленно благодарю бога, аллаха, всех пророков и святых. Все благополучно. Операция проведена под местным наркозом. Как же Ты перенес ее без полной анестезии? Я даже представить не могу этого. Ты очень бледный и выглядишь сразу каким-то беспомощным. Таким я Тебя до этого не видела никогда. Ты другой. Но самое главное, все прошло нормально.
- Мне отдают извлеченный при операции камень, размером с маленький орешек. Спрашиваю у врача:
- - Скажите, какие продукты можно приносить?
- - Можно все, но не сильно жареное и больше напитков.
- - Спасибо.
- Отпускаю ребят домой. Ты лежишь на кровати, а рядом стоит пластмассовая баклажка из-под Кока-Колы. "Бутылка", как потом мы называем, Твою постоянную спутницу. Вижу, что Ты очень устал. Чтобы не донимать разговорами и дать Тебе отдохнуть я оставляю фрукты, минеральной воды и говорю, что приду попозже. Вечером приношу творог, фрукты и сок. Сижу около часа. Переодеваю в чистое белье и кормлю. У меня возникает страстное желание обнять Тебя, прижаться и поделиться своим здоровьем. Но в палате еще трое мужчин и погладив Твою руку, и выразив только глазами свою нежность, я ухожу.
- 4 сентября, воскресенье. Я прихожу в больницу три раза в день. Изо всех сил, стараюсь не показывать, как мне больно видеть Тебя сейчас таким. Мне даже кажется, что Ты так выглядишь из-за того, что Твои проблемы стали мне известны. Ведь Ты очень тщательно скрывал их от меня. И никогда я не слышала никаких жалоб, кроме того, что очень болит голова, когда поднимается давление. Мне хочется рассказать Тебе, что-нибудь такое, что не будет связано с больницей. И я рассказываю о попугайчиках и кроликах. Вспоминаю какие-либо интересные их "поступки", иногда придумываю их сама. Запоминаю услышанные по телевизору анекдоты, чтобы пересказать их Тебе. Постоянно ставят капельницы, и я кормлю Тебя в перерывах между ними.
- С пятого по девятое сентября, утром до работы я заезжаю в больницу. Привожу горячую кашу, сок и минеральной воды. Переодеваю, кормлю и к девяти уже на работе. За пять-десять минут до обеденного перерыва я спускаюсь в нашу столовую, беру суп, пару хороших котлет и за время обеда успеваю съездить в больницу и накормить Тебя. Вечером, заезжаю домой, набираю продуктов, подкупаю что-нибудь по дороге и еду покормить ужином. На улице термометр зашкаливает за сорок пять градусов жары в тени, и в любом транспорте открыты все окна. Меня продувает основательно. Температура держится всю неделю около тридцати девяти. Температуру, еще можно как-то скрыть, но к нему присоединяется сильный насморк, который скрыть намного сложнее. Я боюсь, что меня не пустят в палату и перед входом в корпус, я долго "привожу себя в порядок", чтобы войти "абсолютно здоровой".
- Иногда меня заменяет наша молодежь. Карина оформляет визу на постоянное место жительства в Соединенные Штаты. У них расписан каждый час. Сдает какие-то анализы. Проходит медицинскую комиссию. Но дело не только в этом. Мне самой хочется чаще видеть Тебя. Начинаю скучать уже через три-четыре часа, чего раньше не замечала. А может это ответная реакция. Я знаю, что Тебе тоже не хочется отпускать меня. Но Ты всегда говоришь, одно:
- - Ладно, радость моя, уже поздно, а то совсем стемнеет. До завтра.
- Я радуюсь малейшему изменению в лучшую сторону. Иногда сама выдумываю улучшения, чтобы успокоить себя, но в основном Тебя. Ты уже потихоньку ходишь. С большим трудом, но сам неуклюже держишь ложку, правда, чаще все-таки левой рукой. Может, не совсем внятно говоришь. Но я постоянно твержу как заклинание одно и то же: все хорошо. Все должно быть хорошо. Просто не может быть по-другому. Мы заслужили, чтобы все было хорошо. Когда в четверг, в обеденный перерыв, я привожу обед, Ты уговариваешь меня:
- - Не надо приезжать вечером. Отдохни немного. У тебя температура. Выпей горячего молока с маслом и полежи. Одного больного на семью хватит.
- - О чем ты говоришь? - горячо возражаю я. - Я совсем не устала. А у тебя вечер будет тянуться очень долго.
- - Ничего. У меня есть немного колбаски, банан, шоколадка, соки. Я поужинаю сам. Тем более что ложка не понадобится.
- - Ладно, я тогда займусь стиркой, - после долгих уговоров, соглашаюсь я. - До завтра.
- - Стирка тоже может подождать, - говоришь Ты, - никуда не денется. Не возись в воде. Выпей молока и полежи. Иди домой. Пока.
- С работы я возвращаюсь домой и начинаю стирать Твои вещи для больницы. На базаре я купила несколько "брюк", больше похожих на шаровары. Но они легкие и удобные. Меняю белье утром и вечером. Твоя привычка выглядеть как "денди" не изменилась. Больница не стала исключением. Но я тоже хочу, чтобы Ты выглядел молодцом. Через два дня после операции, Ты уже попросил принести бритву и все, что необходимо "джентльмену". Однако когда стрелки часов приближаются к семи вечера, к горлу подкатывает тоска. Почему я согласилась с Тобой? Все равно надо было поехать. Ты будешь один целых восемнадцать часов. Тем более, вечером ко всем придут родственники. В это время в больнице всегда накатывает печаль и грусть. Я начинаю собираться в больницу. Не успеваю собрать вещи, как раздается телефонный звонок. Поднимаю трубку. Звонит Карина.
- - Мама, ты еще дома?
- - Да.
- - Мы завтра будем заняты целый день. Можно сейчас поехать к Гусе. Как ты думаешь, не поздно?
- - Нет, солнышко. Вот как раз сейчас и нужно. Это будет приятным сюрпризом.
- Рассказываю Карине, что сегодня мне "дали выходной". Но, уже целый час, думаю, правильно ли я поступила?
- Ты будешь очень часто вспоминать об этом посещении, не всегда справляясь с волнением.
- - Я действительно, не ожидал никого в этот вечер, - повторяешь Ты уже в десятый раз. - Был доволен, что дал тебе "заслуженный выходной". Молодежь всегда навещала меня в середине дня. А я просто лежал на кровати и думал о чем-то. И вдруг голос Карины:
- - Гуся, ты не спишь? Мы принесли тебе вареное мясо и яблоки.
- Георгий ушел за минеральной водой, а я попросил Карину намочить полотенце. Вернувшись с мокрым полотенцем, и подавая его мне, она спросила:
- - Гуся, а для чего тебе мокрое полотенце?
- - Хочу протереть ноги перед сном, - ответил я.
- Карина забрала у меня полотенце и стала сама протирать и заодно делать массаж ног. Мужчина, который лежал в противоположном углу палаты, возле окна с интересом наблюдал. Но потом, наверно, посмотрев на разницу в возрасте, не утерпел и спросил:
- - Дочка, а кто он тебе?
- Ее ответ хранится в моем сердце, как самая лучшая музыка, которую я когда-либо слышал:
- - Отец, конечно.
- Она сказала это, как само собой разумеющееся и с нескрываемым удивлением, что для кого-то это может быть непонятно. До сих пор я считаю, что удержаться в это время от слез, было одним из самых мужественных поступков в моей жизни.
- 10 сентября. Суббота. Утренний обход врачей. Новых больных нет, и обход проходит можно сказать, формально.
- - Абдулаева тоже можно выписать в понедельник. Подготовьте все анализы, - отдает распоряжения заведующий отделением.
- Врачи направляются к двери, но Ты их останавливаешь:
- - Мне очень трудно говорить и правая рука у меня практически не действует.
- - Хорошо, - соглашается заведующий отделением. - Пригласите невропатолога, пусть осмотрит и даст заключение.
- В субботу невропатолога найти уже не удается. Консультацию переносят на понедельник.
- 12 часов дня. Потихоньку собираюсь в больницу. Соображаю, что еще можно купить по дороге. Звонит Карина:
- - Мама, привет. Как дела? Как Гуся? Его выпишут в понедельник? - забрасывает она меня вопросами.
- - Не знаю, солнышко, - отвечаю я. - Он хочет проверить, что у него с рукой и речью.
- - Да, он очень медленно говорит, - соглашается дочка, - и вначале я даже с трудом его понимала. А когда его будут проверять?
- - В понедельник будет врач-невропатолог.
- - Мам, давай, мы сейчас поедем в больницу. Гуся постоянно твердит нам, чтобы мы предупреждали тебя, когда сможем его навестить. Не приходили все сразу. То есть растягивали удовольствие от посещений, - поясняет она. - А ты в это время сможешь отдохнуть. Что ему можно отвезти? У нас есть салями, сметана, яйца, фрукты.
- - Да, хорошо, - соглашаюсь я, - а по дороге не забудьте купить воды. Передай, что я приду вечером. Пока.
- - Пока.
- Когда я вечером захожу к тебе в палату, Ты начинаешь гордо перечислять, какие деликатесы принесла тебе молодежь. А потом говоришь:
- - Ладно. Уже поздно иди домой.
- - Да нет, я могу еще посидеть с тобой, - сопротивляюсь я. - Транспорт сейчас ходит хорошо, так что я доеду до дома еще засветло.
- - Что-то я сегодня устал. Немного подремлю. Среди дня я почти не спал, поболтал с Кариной, потом еще капельницы, уколы. Иди, иди. До завтра.
- - Ну, если ты меня гонишь, то ухожу. Наверно дежурит какая-нибудь молодая медсестра, - стараясь иронией поднять Тебе настроение, произношу я.
- - От тебя ничего не скроешь, - улыбаешься Ты. - Сразу угадываешь причину. Здесь у меня не только медсестры, но молоденькие врачихи.
- - Я очень рада, что ты не скучаешь. Могу спокойно уходить, зная, что ты не будешь обделен вниманием. Пока.
- - А на кого здесь еще можно обратить внимание, если не на меня? - шутишь Ты. - До завтра.
- Открывая дверь, слышу, как звонит телефон. Подбегаю, беру трубку. Опять Карина.
- - Мам, ты дома? Мы сейчас приедем.
- - Только сейчас зашла. А что случилось? - с волнением спрашиваю я.
- - Ничего, просто приедем и все.
- - Хорошо. Давайте.
- Через полчаса они у меня.
- - Привет. Мы приехали за кроликами.
- - За кроликами? - удивляюсь я.
- - Да. Когда мы сегодня днем были у Гуси, он очень просил забрать у тебя "тинэйджеров". Сказал матери и так тяжело, она с температурой и насморком. А еще пять кроликов кормить надо. Хотел сказать это еще в первый день, но когда нас видел, то все забывал.
- - Я у него только сейчас была, он ничего не сказал об этом. Боже! В таком состоянии он еще беспокоится обо мне.
- Кролики, действительно, были в то время серьезной обузой, хотя я этого и не замечала. Все что не относилось непосредственно к Тебе, я делала "на автомате" Утром я варила кашу и к семи утра была в больнице, а по дороге на работу, рвала травы для кроликов. За всю жизнь я никогда не опоздала на работу, даже в такие дни. Я просто не хотела кому-то рассказывать о своих проблемах, а тем более жаловаться. Есть люди, которые живут в счастливом измерении, а есть, которые постоянно находятся в несчастном. И дело не в судьбе, людях или обстоятельствах. Дело в выборе измерения. Все, что я делала в эти дни, я делала с удовольствием. В какой-то степени мне было даже хорошо оттого, что я смогла, наконец-то стать Луной. Отсветом Твоего Солнечного тепла и заботы обо мне.
- 12 сентября. Понедельник. При утреннем обходе, Тебя осматривает невропатолог. Потом он вызывает меня в коридор:
- - У Вашего мужа во время операции был инсульт, - сообщает он. - Вы не знали?
- - Нет, - растерянно произношу я.
- - Посмотрите внимательно, - продолжает он, - у него правая часть лица практически не подвижна. Он говорит невнятно, потому, что рот справа не реагирует. Вы не замечали этого?
- - Этого не заметила. Обратила внимание только на речь и руку. У него в правой руке отсутствует мелкая моторика. Он еще что-то может взять легкое, но работать пальцами не получается. Поэтому я сама кормлю его. Это пройдет? - интересуюсь я.
- - Полностью не пройдет, - уверенно говорит врач. - Даже у молодых здоровых людей, этот процесс может занять несколько лет. Сейчас переведем его в отделение невропатологии. Проведем недельный курс лечения. Беда еще в том, что у него очень высокое давление, да еще плюс ко всему и аллергия на многие лекарства.
- 14 сентября. Среда. В половине шестого утра звонит телефон. Абдул командным голосом сообщает:
- - Наташа, мы вчера с Фаей были у Ибрагима.
- И без всякого перехода спрашивает:
- - У тебя есть маленький магнитофон?
- - Нет, - растерянно говорю я. - А что?
- - Надо срочно купить и отнести в палату. А сейчас возьми большую подушку, чтобы ему было удобнее. Потом, - продолжает отдавать распоряжения Абдул, - необходимо, чтобы у него всегда были горячие завтраки. Найми хорошую сиделку, а лучше сама увольняйся с работы. Черт с ней, с работой. Ибрагиму нужен постоянный уход.
- - Я каждое утро отношу горячую кашу, - с трудом выдавливаю, я из себя, как будто оправдываюсь в чем-то.
- - Что дает твоя каша? - раздраженно продолжает он. - Ему необходима калорийная пища. Ну, пока.
- Никак не могу придти в себя. Если бы Тебе что-то было нужно, почему не сказал мне. В крайнем случае, Карине? Почему Ты сказал Абдулу? Все еще пребывая в растерянности, я беру большую подушку, заталкиваю в самый большой пакет. В другой, как всегда, собираю завтрак.
- Это занимает несколько минут, но этого времени мне хватает, чтобы понять, что-то здесь не так. Оставляю подушку дома и еду в больницу.
- - Привет. Как дела? Все в порядке? - сыплю я вопросами. - О, уже совсем молодец.
- - Привет. Ничего. Вчера у меня были гости, - сообщаешь Ты.
- - Знаю. Абдул с женой.
- - Откуда? - удивляешься Ты. - Они же были вечером, после тебя.
- - Абдул сегодня с утра уже дал мне указания, - объясняю я свою осведомленность.
- - Указания? - заинтересованно произносишь Ты. - О чем?
- - Во-первых, - начинаю перечислять я, - чтобы принесла тебе магнитофон.
- - Зачем мне магнитофон? Я его и дома-то не слушаю. А здесь больные, которым необходима тишина. А что еще мне нужно?
- - Большая подушка, - продолжаю я. - Я уже запаковала ее, а потом все-таки решила сначала спросить, и не повезла. У тебя здесь твой большой махровый халат, если надо сделать изголовье повыше, его можно подложить под подушку.
- - Я так и делаю. Да... Что-что, а указания, мои родственники раздавать умеют. Так, он тебе сказал только про подушку и магнитофон? - уточняешь Ты.
- - Нет. Этим он не ограничился. Еще, чтобы я кормила тебя горячим, но не кашей. Уволилась с работы и прочее. Но, самое главное, все это было сказано таким тоном, будто мне шестнадцать лет и я только вчера вышла замуж.
- - Не обращай внимания, - успокаиваешь Ты меня. - У Абдула есть своя жена, чтобы слушать его ценные указания.
- 17 сентября. Суббота. Тебя выписывают домой. Улучшения здоровья, если честно, не очень заметно. Давление, правда, немного стабилизировалось, хотя и осталось высоким. Но все-таки, я уверена, что дома Тебе понемногу будет становиться лучше. Все-таки тишина, покой. Целый день сам себе хозяин.
- Корпус урологии находится на достаточно большом расстоянии от невропатологии. Первые два дня медсестра приходила из отделения урологии делать Тебе перевязку. Но затем Ты решил ходить сам. Рассказывая о том, как "гуляешь сам по себе", мне кажется, Ты хочешь доказать себе, что все будет как раньше. Сильный, здоровый мужчина, который в пятьдесят лет мог согнуть пятак двумя пальцами. Когда я прихожу за Тобой с выпиской, мы вместе идем на последнюю перевязку. Ты идешь очень медленно, с моей поддержкой. Не могу представить, как же Ты ходил один? Заходим в перевязочную. Медсестра показывает мне последовательность действий. Я внимательно наблюдаю за ее движениями и слушаю ее пояснения. Запах лекарств... Ты на перевязочном столе - такой худой, обессиленный, сразу постаревший. Мне до слез больно это видеть. Начинается шум в ушах, голове. И я чувствую, сознание медленно покидает меня. Нет, нет ... этого, допустить нельзя. Делаю резкий шаг к раковине, выливаю себе на голову пригоршню холодной воды и... слушаю дальше.
- - Вам плохо? - интересуется медсестра.
- - Нет. Все нормально, - тихо говорю я, боясь, что Ты поймешь и начнешь волноваться за меня. - Просто очень жарко и душно.
- Когда приезжаем домой, я спрашиваю:
- - Перевязку надо делать три раза в день?
- - Нет, только один, - отвечаешь Ты. - А почему ты спрашиваешь?
- - Может найти медсестру? Я, наверно, не смогу.
- - Конечно, можно договориться и нанять медсестру. Но, почему ты не сможешь? Крови ведь нет. Тебе неприятно?
- - Мне не может быть неприятно, - с обидой, отвергаю я такое предположение, - все, что касается тебя. Просто я очень близко воспринимаю твою боль.
- - Ты никогда не сможешь стать сестрой милосердия, - устало говоришь Ты в ответ.
- - Смогу, но для чужих. Для тех, чью боль я не чувствую так остро.
- Я хотела найти медсестру в поликлинике, которую недавно построили рядом с нашим домом, но поликлиника еще не функционировала. Спросила в аптеках, но тоже без результата. И стала делать перевязку сама. Две недели, прежде чем приступить к этой несложной и пятиминутной процедуре, я настраивалась. Внушала себе, что Тебе будет приятно, когда будут свежие бинты. Потом привыкла и делала все быстро.
- - Все. Интим - сеанс окончен, - бодрым тоном объявляю я. - Услуги, согласно перечню все оказаны.
- - Ты, все наловчилась делать так быстро, что я даже не успел расслабиться и получить удовольствие, - шутишь Ты.
- - Надо настраиваться заранее, - строгим голосом медицинского персонала отвечаю я.
- - Хорошо, в следующий раз начну настраиваться с вечера.
- В выходные дни, делая уборку в квартире, я натыкаюсь на бутыль.
- - А с чем у тебя бутыль, в кладовке? - спрашиваю я.
- - Это сусло. Я хотел сделать вино или чачу. Но не успел, - объясняешь Ты. - Попробуй вылить. Все равно прокиснет.
- - А я не смогу сделать вино? - интересуюсь я. - Я понимаю, что чачу не смогу. Там какие-то приспособления...
- - Ты имеешь в виду мой самодельный самогонный аппарат? - иронизируешь Ты. - Да, там, действительно много мороки. Но почему не сможешь сделать вино? - рассуждаешь Ты. - Просто надо соблюдать сроки и переливать из одной посуды в другую, оставляя осадок.
- - Я попробую. Может у меня еще и талант винодела есть?
- - Конечно, попробуй, - соглашаешься Ты. - Только переливай очень медленно, не взбалтывая, чтобы больше мути осталось на дне.
- Я вытаскиваю бутыль, которая весит немного больше двадцати килограммов. Но мне необходимо приподнять ее и, удерживая на весу, медленно переливать содержимое в баллоны. Предпринимаю пять-шесть безуспешных попыток. Но просто опрокинуть и вылить жалко. Даже не то, что не будет вина. Жалко Твой труд. И отдохнув, я все-таки "умудрилась" разлить по банкам. А потом под Твоим "чутким" руководством у меня получилось неплохое вино.
- Ты начинаешь выходить "в свет", когда работает лифт, за хлебом и разной мелочью.
- - Завтра попробую сходить на базар, - сообщаешь Ты вечером.
- - Зачем? - протестую я. - Нам ничего не нужно. Если что-то хочешь, я принесу.
- - Просто хочу прогуляться, зайду к Абдулу.
- - Не боишься ходить один?
- - Я же не один, а с бутылкой, - шутишь Ты.
- - Про бутылку забыла. Только ничего не покупай.
- - Без цели ходить неинтересно.
- - Хорошо, принеси два килограмма... помидоров. Но только два, а то буду ругать и больше гулять не отпущу.
- - Когда вернусь с базара, доложу, - беспрекословно соглашаешься Ты - Позвоню тебе на работу.
- - Договорились.
- Потихоньку жизнь налаживается. Когда работает лифт и стоит хорошая погода, Ты выходишь гулять на базар. Каждое утро я придумываю, что можно купить в пределах двух-трех килограммов.
- Утром, провожая меня на работу, Ты иногда напоминаешь:
- - Ты уже уходишь? А задание мне?
- - Хорошо, купи два килограмма... моркови, - произношу я первое, что придет в голову.
- Возвратившись с базара, Ты звонишь и "докладываешь":
- - Купил моркови. Четыре килограмма, - в голосе чувствуется гордость и в то же время, радостное ожидание "взбучки".
- Тебе приятно, что я слежу за состоянием Твоего здоровья. Ты ведешь себя, как маленький мальчик, который постоянно ждет внимания. И в это время, я очень часто вспоминаю, ту, рассказанную Тобой сцену из детства. Твои рыдания на чердаке детского дома. Желание, чтобы Тебя даже "отшлепали", но, чтобы кому-то Ты не был безразличен. Я включаюсь в эту игры и не подвожу, Твоих ожиданий:
- - Я же разрешила только два, - строгим голосом отчеканиваю я.
- - Сегодня морковь была очень дешевой. Поэтому взял четыре, - говоришь Ты, словно оправдываясь, за свой "проступок".
- - Придется опять сделать выговор. Ты совсем меня не слушаешь. Вообще наложу на покупки табу, - я прекрасно вхожу в образ строгой мамы или воспитательницы, как Тебе нравится.
- - Когда-то ты не ругалась, что я один поднял к тебе на четвертый этаж шестьдесят килограмм цемента. Или вдвоем с Шухратом затащили холодильник, - довольный отвечаешь Ты.
- - Вспомни еще, как ты двумя пальцами гнул пятак, - иронизирую я.
- - Да. Было дело, - произносишь Ты уже мечтательно, уносясь в воспоминания.
- - После моей операции, ты запрещал мне поднимать даже один килограмм. Так что мы в расчете.
- Я готовлю Тебе четыре "завтрака". Как только встаю утром с постели, ложечку пыльцы и стакан сока. Потом мы завтракаем вместе. Мой завтрак неизменен уже около трех лет - это стакан кофе и три печенья-галеты с тонкими ломтиками сыра. Для Тебя каша на молоке с маслом и зеленый чай. Третий завтрак - смесь миндаля, тыквенных семечек и семян подсолнечника с медом и молоком. Четвертый - по горсти кураги и изюма, пять грецких орехов, печенья с сыром и стакан сока. Иногда добавляются фрукты или банан. На обед готовишь себе, что-нибудь горячее: яичницу, печень, магазинные вареники, пельмени. На полдник - обычно творог или супчик "из пакета". На ужин варишь уже настоящий суп. Все продукты утром я очищаю и нарезаю. Все это я перечисляю затем, чтобы было понятно, что хорошее питание и, безусловно, полный покой "поднимали" Тебя на глазах. Ты уже не так устаешь. Днем отдыхаешь только один раз. Хотя вечером ложишься в девять часов, но все признаки улучшения состояния здоровья налицо. Намного внятнее разговариваешь, хотя и медленно. Неуклюже, но все-таки ложку правой рукой держишь самостоятельно.
- Покупаю маленький мячик с мягкими шипами, и Ты постоянно развиваешь руку. Вместо четок, для возвращения осязания используешь мои бусы из натуральных камней. Начинаешь выполнять легкие физические упражнения: наклоны и приседания. Ты очень хочешь снова стать сильным. Не забываешь и об операции на глаза. Чтобы совсем не потерять зрение левого глаза, Ты ничего не читаешь, даже программу телевидения. Просто пробегаешь по программам. Понимаю, что человеку, который не мыслил своей жизни без книги, это тоже дается не легко. За полтора месяца, прогресс налицо. Покой, хорошее питание, и как Ты обязательно добавляешь к этому списку, любящая молодая жена, делают свое дело. Я хочу, чтобы Ты более окреп, но Ты все-таки уговариваешь меня поехать в больницу, чтобы договориться о проведении второй операции. Когда мы подошли к лечащему врачу за консультацией по этому вопросу, он ответил:
- - Не водите с собой жену. Все анализы Вы должны сдать сами. И приезжать в больницу тоже без провожатых. Чтобы было видно, что Вы в состоянии выдержать операцию. Сейчас напишу направление в дневной стационар. Каждый день целый месяц Вы должны приезжать в больницу, и проходить полное обследование. Кроме того, есть еще два анализа, которые надо будет сдать на специальном оборудовании. Это в другом конце города. Я должен Вас предупредить проведение этого анализа очень болезненно. Но только по его результатам будет видно, как развивается процесс. Повторную операцию мы будем делать только при наличии всех положительных результатов обследования и не раньше чем через три месяца. А пока отдыхайте. Приезжайте в начале декабря.
- - Спасибо. А я хотел быстрее, - объясняешь Ты, - потому, что чувствую себя нормально.
- - Торопиться не надо, - строго советует врач.
- Операция отложена. Ты чувствуешь себя хорошо. А что еще нужно для счастья? Мы смотрим телевизор. Обсуждаем передачи. Правильно говорят: "В старости супруги нужны по большому счету только друг другу, даже при наличии любящих детей".
- В пятницу мы смотрим какую-то передачу о Соединенных Штатах. Теперь это для нас очень интересная и даже в какой-то степени актуальная тема. Разговор идет о законах в некоторых штатах. Мое внимание привлекает одна информация: "Если гражданин Соединенных Штатов, - сообщают по телевизору, - женатый на гражданке другого государства нанесет ей даже легкие побои, то его приговаривают к шести месяцам общественных работ, а жене сразу дают гражданство".
- Мы смеемся, и вечером я по телефону пересказываю услышанное Карине.
- На следующее утро я еду оплатить коммунальные услуги за мою старую квартиру. Проезжая мимо остановки, где живет Карина, маршрутное такси притормаживает. А когда трогается, я за окном в двух шагах от себя вижу наших молодых. Они собираются перейти дорогу и ждут, когда "маршрутка", где я нахожусь, проедет. Друг друга держат за руки, но у Георгия рука на перевязи и в гипсе. Интересно, но вчера вечером по телефону Карина ничего мне не говорила об этом. Возвращаюсь домой. Ничего, не рассказывая Тебе о встрече, начинаю набирать номер их телефона.
- - Кому ты звонишь, - заинтересованно спрашиваешь Ты.
- - Потерпи. Сейчас узнаешь.
- - Карина, привет.
- - Привет. Как у вас дела?
- - У нас-то все нормально. А вот как у вас? Зачем ты сломала Георгию руку? Я только вчера рассказала тебе об этом законе в Америке, и ты тут же стала действовать? Ты хочешь, чтобы Георгию дали гражданство Узбекистана?
- - Мама, как ты узнала? - поражена она, моей осведомленностью. - Мы только недавно пришли из поликлиники. Гия вывихнул руку. Но никто еще об этом не знает.
- - Я все знаю. Ты забыла, что в прошлых жизнях я была колдуньей и меня за это всегда сжигали на костре, - убедительно произношу я. - А ты не верила.
- - Скажи, как ты узнала? - допытывается дочка. - Мне так интересно.
- - Я же тебе сказала, что я немного колдунья. Пока. И не обижай нашего зятя.
- Ты недоуменно смотришь на меня, и я рассказываю Тебе о неожиданной встрече. Но Карине я так и не сказала, откуда у меня такие сведения.
- Карина с мужем должны вылететь в Штаты до конца октября. Я понимаю, как ей страшно. Другая страна, другие законы, люди, язык. Я пытаюсь хотя бы шуткой смягчить расставание.
- - Сколько раз я просила вас с Гусей, - говорю я, - чтобы вы оставили яму в гараже в покое. Вот и дорыли до Америки. А ведь я предупреждала. А помнишь фотографию, где тебе было всего два года, и ты не хотела садиться на льва. Боялась, что он увезет тебя от нас. Так и случилось. Георгий ведь по гороскопу Лев. Значит, действительно, судьба дает нам знаки, но мы не всегда видим их и понимаем.
- 30 октября мы провожаем нашу девочку. Непередаваемое чувство. Сейчас многие стремятся уехать в Штаты. С одной стороны я рада за нее. Но это не другой город, а другое полушарие, другой мир, разница десять часов. Трудно даже представить себе такое расстояние. Мы подъезжаем первыми и ищем наших молодых. В аэропорту много народа: провожающие, встречающие. Еще не совсем рассвело. Их подвозят на VIP-машине к другой автостоянке. Потом мы шутим, что кормить их в грузинском ресторане, когда у них заканчиваются деньги, обходится дороже, чем проводить как VIP-персон. Наконец, вижу Георгия. Он тоже озирается по сторонам, ищет нас. Встречаемся глазами, и он подходит к нам. Я обнимаю его и чувствую его волнение. Я вручаю ему свою дорогую девочку, половинку своего сердца, самое дорогое, что у меня есть. Это не просто нелегко, это неописуемо тяжко. Но ей там будет хорошо. Я всем сердцем, верю и очень надеюсь на это. Птенцы всегда должны покидать гнездо. Тогда они научатся летать самостоятельно. Таков закон природы. Но так хочется, чтобы этот момент был попозже.
- Мать не просто должна смириться с неумолимым ходом вещей, она должна хотеть отделения ребенка и способствовать этому. Начиная с этого момента, на материнскую любовь и ложится столь трудная миссия, требующая самоотверженности, умения отдавать все, не желая взамен ничего, кроме счастья любимого человека. Многие матери не справляются с этой миссией и обнаруживают неспособность к настоящей любви. Эрих Фромм
-
- Георгий подходит к Тебе, и Ты протягиваешь ему руку. Дома Ты скажешь, что очень хотел обнять его, но растерялся. Ты еще не совсем освоился в новой роли, как Ты шутишь "больного с бутылкой". Через девять месяцев, Георгий по телефону скажет мне то же самое: "Я очень хотел обнять его, но постеснялся". Подбегает Карина, мы обнимаем ее и желаем всего-всего. Хочется сказать так много, но слова застревают в горле. Самое большое наше желание, чтобы она была счастлива. Обнимая Тебя, Карина произносит слова, которые Ты будешь повторять как заклинание, как признание в любви дочери к отцу. Я очень часто слышу их от Тебя. Но, кто знает, сколько раз Ты повторял их про себя?
- - Гуся, я не люблю прощаться и не умею красиво говорить. Но я очень хочу сказать тебе только то, что чувствую. Настоящий Отец - это тот, кто вырастил и воспитал. Тот, кто все время был рядом. Радовался и переживал вместе с тобой. Отец, тот который любит меня. Мы с тобой друзья и я тебя очень люблю.
- Они уходят. Регистрация заканчивается за три часа до вылета самолета. Никто из нас еще не знает, что это было ваше последнее прощание. Теперь мы остаемся вдвоем, в этом большом городе.
- Полет от Ташкента до Нью-Йорка - около двенадцати часов. Дозаправка в Риге, а дальше океан. Мы молим всевышнего, чтобы он взял наших детей под свою защиту. Напряжение не ослабевает почти сутки, пока не раздается долгожданный звонок:
- - Мама, все хорошо. Мы в Нью-Йорке.
- Мы разговариваем две минуты. Ты сидишь рядом и, я очень жалею, что не знаю, как переключить телефон, чтобы ее голос был слышен Тебе из микрофона. Боюсь нажать не ту кнопку и прервать связь. Но Карина сама говорит:
- - Мам, передай трубку Гусе.
- Я передаю.
- - Она хочет поговорить с тобой, - говорю я.
- Твое лицо мгновенно озаряется сиянием. Оно просто лучится счастьем. Почему я не художник? В моей памяти до сих пор хранится это выражение Твоего лица. Но как передать это словами?
- - Как ты? - пытаясь сдержать волнение, произносишь Ты, - Долетели нормально? Поздравляю.
- - .....
- - А у нас теперь есть родственники даже в Штатах.
- - ....
- - Конечно, прилечу. Ведь я тоже рыл яму до Америки.
- - ....
- - С бутылкой могут не пустить? Хорошо, если нужно уберу, хотя уже привык к ней. Ладно, отдыхай.
- - ....
- - Передам. Звони хотя бы раз в месяц.
- - .....
- - Мать говорит, чаще можно, но реже нельзя. Мы будем волноваться.
- - ....
- - Да-да мне нельзя волноваться. И матери тоже. Поэтому звони чаще, как сможешь. Пока. Передай привет Георгию.
- Карина звонит через пять-семь дней. Связь отличная, слышно даже лучше чем в пределах города. Она всегда старается звонить к нам домой. И если только не может дозвониться, звонит мне на работу.
- - Мам, привет. У нас все нормально. Звоню Гусе, никто не берет трубку. Все хорошо?
- - Да. Может, вышел погулять. Я передам, что ты звонила.
- - Мам, ты на работе, тебе легче. А он целый день дома один. Поэтому я хотела поболтать с ним. Ладно, завтра еще позвоню.
- С какой гордостью Ты сообщаешь мне, что почти час разговаривал с Кариной.
- - Целый час? О чем можно так долго разговаривать, - удивляюсь я, - если она звонила всего два дня тому назад?
- - У нас всегда есть о чем поговорить, - отвечаешь Ты.
- В Твоем голосе можно уловить нотки "самодовольства". Ведь Карина разговаривает с Тобой намного чаще и дольше, чем со мной. А мне в ответ хочется расцеловать Тебя и Карину, за то, что вы дарите мне эти незабываемые минуты. Минуты, когда я ощущаю себя самой счастливой Женщиной на свете. Женщиной, у которой все сбылось: и большая Любовь, и настоящая Семья. Мы живем не рядом - мы живем вместе. Мы даже не половинки - мы одно целое.
- Каждый человек в начале пути должен выбрать главное: карьера, деньги или любовь. В наборе это не дается. Доказано поколениями. Есть Орлы, есть вороны, а есть воробьи. Они живут в одном мире, летают в одном небе. Но жизнь у каждого своя. В одной из книг я прочла: "Ждать надо в тридцать раз больше. Соотношение ожидания и счастья: один к тридцати. Иногда всю жизнь надо ждать четыре минуты счастья". Значит, мне повезло. Я считаю, что Жизнь должна быть пронизана Любовью. Без маски Любви человек стареет и когда он живет в браке без любви, он стареет еще быстрее. Потому, что когда он один, в душе живет надежда встретить Ту или Того. А брак без Любви - это каторга в кандалах. Общая испорченная жизнь. Это родство по несчастью. И понимая это, я опять благодарю Судьбу и Тебя. Тебя за то, что Ты есть в моей судьбе. И Судьбу за то, что она подарила мне такую встречу, подарила Тебя.
- Твое здоровье понемногу улучшается. Ты просто переполнен оптимизмом. Планируешь не только вторую операцию, но и операцию у офтальмолога. Утром делаю перевязку и замечаю, что трубка уже зарастает. Делюсь своим наблюдением с Тобой. Потом мы решаем, что ничего страшного нет и при операции, это все равно будет удаляться. Но в конце декабря опять возникают те же проблемы. Когда мы посещаем уролога, то узнаем, что трубку необходимо менять через месяц- полтора. Почему-то Тебя об этом не предупредили, а может, Ты был тогда в таком состоянии, что запамятовал. Когда Ты выходишь от уролога в приемном покое, то бледен как полотно.
- - Что с тобой? - я еле узнаю Тебя, настольно Ты плохо выглядишь, - На тебе лица нет. Тебе плохо?
- - Чтобы поменять трубку, - устало отвечаешь Ты, - старую просто выдрали "с мясом".
- - Как же ты это выдержал? - ужасаюсь я. - Я даже представить не могу.
- - Наверно, потому, что не был готов, и все было сделано внезапно.
- - Подожди пять минут, - тихо говорю я.
- Мысленно я уже начинаю представлять себе, что Ты выдержал.
- - Посидим на лавочке, - добавляю я, - а потом уже пойдем ловить такси.
- - Давай, если тебе станет легче. А то, что я буду с тобой делать? Кто из нас больной? - с легким укором спрашиваешь Ты.
- - Всегда была я, а теперь, наверно, оба, - немного приходя в себя, отвечаю я.
- - Так нельзя, - твердо говоришь Ты. - Один должен поддерживать больного и быть здоровым
- - Ты прав. Мне уже лучше. Пойдем.
-
- Перед Новым годом в одном из журналов я увидела неординарный тест.
- Чем бы вы могли пожертвовать ради любимого? Отдать руку, - отдать ногу, - отдать глаз.
- Честно говоря, сначала меня этот тест несколько шокировал. Но я вспомнила свою любимую сказку Ганса Христиана Андерсена "Русалочка". Там русалочка, чтобы побыть с любимым отдала свой голос. И хотя каждый шаг причинял ей невыносимую боль, она была счастлива. Я решила зачитать этот тест Тебе. Раньше, Ты много читал, и потом мы делились занимательной или любопытной информацией. Последние годы я читала Тебе, все, что казалось мне увлекательным и интересным. Я ждала Твоего ответа. Думала, что Ты просто отшутишься. Для себя я сделала заметку, что отдала бы руку или глаз. Потому что, имея только одну ногу, я буду очень нуждаться в Твоей помощи. Но почему-то Ты тоже воспринял этот тест серьезно. Подумав, несколько минут ответил:
- - Руку или глаз. Потому, что если я лишусь ноги, как же я смогу помогать тебе? Тем более мне кажется, твое отношение ко мне не изменилось, не взирая на то, что одним глазом я уже не вижу, - немного грустно констатировал Ты.
- - Я тоже ответила так, но твой ответ мне понравился больше, - сказала я, не вдаваясь в подробности почему.
- Покупаем новую бытовую технику. Телевизор, обогреватель и пылесос. Ты сопротивляешься:
- - Зачем новый телевизор? Старый тоже хорошо показывает.
- - Ты должен вставать и переключать программы, - объясняю я, - да еще настраивать их, так как кнопок всего восемь, а программ двадцать пять. А у нового телевизора будет пульт.
- - Мне полезно ходить, - настаиваешь Ты на своем.
- - Гулять да, - замечаю я, - но не нервничать, что программы плохо настраиваются, или вообще пропадают в самый интересный момент.
- - Ладно, - наконец, соглашаешься Ты. - С тобой стало невозможно спорить. Раньше ты мне не перечила.
- - У тебя сейчас статус больного. А больным положено подчиняться, - шучу я.
- - Уговорила. Но зачем обогреватель? У нас же в квартире тепло. За всю зиму наберется всего пять-семь дней, когда бывает холодно.
- - Вспомни, что кондиционер ты покупал тоже из-за десяти самых жарких дней в году. Ты помнишь, как ты это мне объяснил?
- - Помню. Все. Сдаюсь.
- - Я должна быть спокойна, что дома тебе хорошо. Радуюсь, когда создаю тебе хорошие условия, а ты начинаешь возражать.
- - Если это, действительно, доставляет тебе радость, то, конечно, возражать не буду.
|
