-
2005 год
-
- Четвертого марта Ты звонишь мне на работу:
- - Из Оренбурга приехал твой брат Алешка, - сообщаешь Ты.
- - Да? Он дома?
- - Нет, он звонил с вокзала. Подкупи еще чего-нибудь по дороге домой.
- - Хорошо. Но вообще-то он "показушник" и с пустыми руками не приедет, - уверенно отвечаю я, зная характер своего младшего брата.
- Алешка, действительно привез гору продуктов. Когда я возвращаюсь с работы, он разговаривает с матерью:
- - Как твои дела? - спрашивает он. - Что это ты так разболелась?
- - Я не больная, - протестует она. - А ты деньги привез? Мне нужны деньги, - вдруг вспоминает она.
- - У нас в России другие деньги, - объясняет ей Алексей, - и вообще, зачем они тебе?
- - Я сама буду ходить на базар.
- - Тебя не кормят?
- - Кормят, но я хочу покупать все сама, - настаивает она.
- - Ладно, потом поговорим об этом. Я тебе сейчас, покажу фотографии жены и своих детей. Представляешь, у меня уже трое взрослых сыновей, твоих внуков?
- - Причем здесь твои сыновья? - перебивает его мать. - Ты лучше сейчас сходи, почини мне тапочки, чтобы я могла пойти на базар.
- - Хорошо, завтра отдам в починку твои тапочки.
- - Не надо мне завтра. Все меня кормят "завтраками". Я сказала, мне нужно сейчас.
- Когда мы только привезли мать к себе, она говорила еле слышным шепотом, но через полтора-два месяца голос у нее окреп, и она перешла на командирский тон. В ее речи ни разу не прозвучали просьбы. Все предложения только повелительные. Ты даже однажды заметил по этому поводу:
- - Если бы не знал ее, то был бы абсолютно уверен, что твоя мать всю жизнь проработала надзирательницей в местах заключения, опасных преступников.
- - Я тоже, часто удивлялась этому, - согласилась я. - Но сейчас, она просто переходит все границы.
- - Наверно, аллах решил, что мы слишком счастливы, - смиренно промолвил Ты, - и послал нам еще одно испытание.
- После двух часов разговора с матерью Алексей выходит из комнаты, слегка пошатываясь.
- - Ибрагим, я удивляюсь, как Вы это терпите? - говорит он даже с некоторой долей недоумения. - Почти год! Я бы не выдержал.
- - А куда деться? - отвечаешь Ты.
- - Вы святой, - говорит мой брат.
- - Да, наверно, уже близок к этому, - соглашаешься Ты.
- Я стелю Алешке на полу, чуть ли не под столом Больше у нас нет места. Утром он говорит нам, что будет жить в гостинице. Алексей приехал в Ташкент на неделю.
- Каждый день приходит к нам. Вы играете в нарды, разговариваете:
- - Знаете, наш дед служил в Первую мировую войну на Кавказе, почти десять лет, - рассказывает Алексей.
- - А где?- интересуешься Ты.
- - В Порт Петровском.
- - Порт Петровском? - удивляешься Ты. - Так это же Махачкала.
- - Да? Я не знал, думал это Грозный. Возвратившись, домой дед очень долго тосковал по Кавказу. Рассказывал, какие там замечательные люди. Описывал красоту природы этого чудесного края. Часто вспоминал о душевности горцев и их гостеприимстве. Наш дед, даже похож был, как сейчас говорят на "лицо кавказской национальности". Поразительное сходство с Константином Симоновым.
- Дед говорил:
- - Мне просто очень повезло, что вместо германского фронта, я попал на Кавказ. Наверно, это судьба. Когда ребят, из окрестных сел, собрали на построение, я опоздал минут на десять. Мать и жена так плакали, что мне пришлось их долго успокаивать. Незадолго до этого служба в армии была десять лет, но с этого года вышел царский указ о сокращении срока службы до четырех. Все ребята с нашего села уже были построены в одну шеренгу. А опоздавшим, таким как я, было приказано встать в другой строй. Мои друзья кричали мне, чтобы я поменялся с кем-нибудь и присоединился к ним. Но, что-то меня остановило. Я крикнул, что наверно так распорядилась судьба и меняться ни с кем не буду. Нам даже не объявили, куда нас направят, и долго везли в товарном поезде. И только, когда прибыли на место я узнал, что тот отряд, где были мои соседи, был направлен на германский фронт. И они почти все погибли. А нас привезли служить на Кавказ, в Порт Петровский, где я стал артиллеристом. Мы очень приветливо были встречены горцами, и служба проходила, можно сказать, как отдых. Это удивительные люди: смелые и очень честные. Когда приходишь к ним в гости, все, что у них есть дома, сразу появляется на столе. Многие наши служивые этим часто пользовались. Но я, будучи приглашен в гости во второй раз, купил на базаре немного гостинцев. Денег нам выдавали мало, и горцы это знали. Но я ни разу не пришел к ним с пустыми руками, и они это оценили. Когда вышел срок моей службы, они долго уговаривали меня остаться у них в ауле, даже предлагали помочь построить дом.
- - Поразительное совпадение, - восклицаешь Ты, выслушав этот рассказ. - Надо же! Как будто это передалось Наташе. Она тоже всегда с восхищением говорит о Кавказе. Может это красочные рассказы ее деда, произвели на нее такое неизгладимое впечатление?
- - Наверно, - соглашается Алексей, - хотя мы раньше и не догадывались, что дед говорит о Дагестане.
- - Она уверяет, - продолжаешь Ты, - что это у нее с детства. Все слова, которые Наташа употребляет в разговорах о Кавказе всегда в превосходной степени. И мне теперь изо всех сил приходится им соответствовать! - со смехом жалуешься Ты.
- Эта неделя была для Тебя, тоже своеобразным, хотя и кратковременным отпуском. Ты мог немного отвлечься.
- Алексей, теперь, как и мы старается "проскользнуть" мимо комнаты матери. Даже перед отъездом он не смог заставить себя, зайти и попрощаться с ней.
- - Я ее видел и этого достаточно, - с сожалением говорит он. - Обидно, конечно. Я не думал, что у нас с ней будет такая встреча. Наверно, уже последняя. Мать говорит только о деньгах, а я хотел вспомнить, что-то из детства. То, что я бы вспоминал после этой встречи. Какие-то слова. Может то, что я смог бы рассказать своим детям. Но, что поделаешь? Спасибо и терпения вам. Потом он звонит нам на праздники, поздравляет. Передает с проводницами поездов посылки с продуктами. И особенные на Твой день рождения. А я безмерно благодарна за его внимание к Тебе.
-
- В марте, когда мы "гуляем" по базару, Ты неожиданно предлагаешь:
- - Давай посмотрим саженцы сирени.
- - Посмотреть-то, конечно, можно, - соглашаюсь я. - Но где мы посадим их?
- - Сейчас выберем, купим, и я посажу их у Абдула во дворе. У него там низина, и сирень будет расцветать позже, чем в городе. Как раз к твоему дню рождения.
- - Спасибо. Ты, наверно, хочешь, чтобы я сейчас расплакалась? Это такой подарок.
- - Вообще-то я думаю больше о себе.
- - Не поняла?
- - Мне не придется искать сирень по всему городу. И я почти уверен, что она будет расцветать именно в конце апреля. Значит, у меня всегда будут для тебя любимые цветы.
- Саженцы продают рядом с "рабочим местом" Абдула. Мы ходим по рядам, выбираем, спрашиваем какие будут цветы. Но саженцы, есть саженцы и трудно угадать, что будет, когда деревце подрастет и расцветет.
- - Давай купим у разных продавцов два-три кустика, - предлагаю я.
- - Я сейчас подумал, - говоришь Ты, - что у Абдула здесь все продавцы знакомые. Они у него точат ножи. Пусть он сам поговорит с продавцами, его они не обманут. А мы заплатим.
- - Хорошо, - соглашаюсь я с Твоими аргументированными доводами. - Правда, я помню, прошлый год ты давал ему семена тыквы, чтобы он их посадил. Ты тогда мне говорил, что семена от очень крупной и сладкой тыквы и, зная, что я ее люблю, решил попросить Абдула. Естественно, он этого не сделал. Не получится ли также и с сиренью?
- - Нет, мы купим, и я сам посажу.
- Мы подходим к Абдулу.
- - Привет.
- - Привет.
- - Абдул, - обращаешься Ты к брату, - я вот хочу сделать для Наташи подарок и посадить у тебя во дворе сирень для нее. Там всегда прохладно и она будет цвести как раз на ее день рождения. Ты же знаешь здесь всех продавцов. Поговори с ними, чтобы дали хорошие саженцы. Мы заплатим, и я сам посажу.
- - Зачем ты так говоришь? - с видом оскорбленного достоинства отвечает Абдул. - Это такой же твой двор, как и мой. Ты можешь делать там все, что захочешь. Но у меня сейчас много работы, да и продавцы еще не все подошли. Ближе к обеду, я займусь этим. Куплю и вечером после работы сразу посажу. Не волнуйся.
- - Вот деньги. Мы спросили, сколько стоит, - Ты протягиваешь ему деньги. - Здесь хватит на три саженца.
- - Какая мелочь. Не надо денег.
- - Абдул, возьми, - уговариваешь Ты его, - чтобы я был спокоен, что я посадил сирень для своей жены.
- - Хорошо, если ты так настаиваешь, - отвечает он, - отдашь деньги, после того как я посажу. Ты все равно бываешь на базаре почти каждый день.
- - Спасибо тебе.
- - Все сделаю, не беспокойся.
- Естественно, Абдул не купил никаких саженцев. Ты еще спрашивал его раза два о сирени, но потом началась жара, и заниматься посадками было уже нельзя.
-
- Твой день рождения для меня всегда больший праздник, чем собственный. Ты всегда сам готовишь праздничный обед. Накрываешь на стол. Только Ты умеешь так красиво все разложить и украсить зеленью. Я в подмастерьях. Но обязательно, если это рабочий день или в понедельник, если выходной, я с утра обзваниваю всех своих подруг. Спрашиваю как дела, как здоровье, а потом напоминаю о Твоем дне рождения. Возвращаясь, домой первым делом интересуюсь:
- - А твои девушки тебя не забыли?
- Ты начинаешь перечислять "своих девушек" и пересказывать их поздравления. Не знаю, догадываешься ли Ты о том, что я их прошу позвонить, или нет. Но я делаю это не только для Тебя, но и для себя, потому что мне приятно видеть Тебя довольным и счастливым.
- Я уже не говорю о поздравлении Карины. Она так любит Тебя, что когда обнимает, то чувствуется крепость ее объятий.
- - Карина, ты задушишь именинника, - останавливаю я ее. - Кто же будет нас угощать?
- - А я уже все приготовил, - довольный и счастливый отвечаешь Ты.
- Но есть еще близкие люди, от которых Ты очень ждешь поздравлений. Я говорю о Твоих детях. Ты ни разу не забыл поздравить их и передать подарки по поводу и без повода. Но уже второй год, как они "забывают" о дне Твоего рождения. И прождав еще неделю, Ты не выдерживаешь:
- - Да, все поздравили, - задумчиво произносишь Ты. - Только из Махачкалы так и не позвонили.
- - Может, нет связи? - пытаюсь я успокоить Тебя и как-то замять неприятный разговор.
- - Я бы очень хотел так думать, - печально говоришь Ты. - Но связь есть. Еще два года назад я передал Мураду перстень-печатку. Это было в декабре, и в марте он меня поздравил. Но после того как я перестал передавать им деньги и подарки - все поздравления прекратились. Я никогда не говорил тебе, что и билеты на дорогу и все, что было куплено здесь, в Ташкенте - было приобретено на мои деньги. Если мне не хватало на гостинцы, я брал в долг. Сейчас я простой пенсионер. Что я могу им еще послать, кроме теплых искренних слов поздравлений и пожеланий? Мне обидно даже не то, что дети забыли меня поздравить, а то, что выходит я, всегда просто покупал, их внимание.
- - Понимаю, что тебе очень больно, - мягко пытаюсь я утешить Тебя, - но что можно сделать. Ты делал для них все, что мог. Ты чист перед своей совестью. Пожалуйста, не упрекай себя.
- - Они считают, что я предал их, когда разошелся с женой, - не в силах и дальше хранить свою боль в себе, делишься Ты. - А ведь я жил с их матерью все время, только из-за них. Я думал, что когда они повзрослеют, они смогут понять меня. Я всегда поддерживал с ними отношения. Мы с тобой раньше никогда не касались обсуждения прежних браков. Но прошло уже много лет, и я хочу немного рассказать тебе, как я женился. Когда я приехал в Махачкалу, мне было уже двадцать семь лет. Можно было, конечно, и не торопиться, но я всю жизнь был один. Ты знаешь, у меня с девяти лет не было семьи. Все было общее. Сначала детский дом, потом интернат музыкальных воспитанников Советской Армии. Сверхсрочная служба в военном духовом оркестре. И как все детдомовцы я постоянно мечтал о семье. Мне показали девушку. Она мне понравилась. Родственники даже не стали ждать месяца, положенного в Загсе на обдумывание, быстро сыграли свадьбу.
- - Разве можно жениться без любви? Просто увидев один раз - прерываю я Тебя.
- - Многие так женятся. А если приходит любовь, то ее воспевают поэты или пишут о ней романы. Так вот. Когда через месяц, настал срок, идти в ЗАГС, чтобы официально оформить отношения, я уже не хотел этого. Но жена сказала, что беременна. Я не мог оставить ее и "как честный человек" расписался. Родилась Земфира. А потом я начал постоянно ездить в командировки, на какие-то экскурсии, в дома отдыха и санатории. Задерживался допоздна на работе, так как мне не хотелось возвращаться домой. Не буду говорить о ней ничего плохого. Но утром я с удовольствием шел на работу, чего не могу сказать о дороге домой. Мне даже нравилось, что у меня так много работы, что приходится задерживаться до позднего вечера. Тем более, раньше на телевидении был только прямой эфир. Это сейчас есть возможность делать записи и монтаж. Придя, домой после окончания телепередач, ужинал и садился что-то писать: заметки, очерки или намечал как вести очередную музыкальную передачу. За это доплачивали авторские, помимо заработной платы. И у меня было оправдание, что я просто стараюсь заработать больше денег. Когда меня решили направить на учебу в Высшую партийную школу при ЦК КПСС в Москву, я очень обрадовался. Может не столько, что я буду учиться в Москве, что для нашего маленького народа, очень важно и престижно. И даже не то, что я всегда любил учиться, узнавать что-то новое. А то, что я могу два года быть один. Регулярно посылал домой большую часть стипендии. Стипендия по тем временам была большая. Купил и отправил в Махачкалу дорогую импортную мебель. Когда в конце 1968 года вернулся домой, решил еще раз попробовать сохранить семью. Все-таки у меня была дочь, которая уже училась в первом классе. В то время вообще было очень строго в плане морального облика. Да и не встретилась женщина, ради которой можно было бы решиться на развод.
- А в декабре 1969 года родился Мурад. С полгода я был очень доволен и счастлив тем, что у меня теперь есть сын. Но потом опять наступила жуткая депрессия, что просто не было желания жить, просыпаться утром. Нарастало беспричинное раздражение. В это время у меня стало резко ухудшаться зрение, и я стал носить очки. Часто поднималось давление. Так прошло еще почти десять лет. И я, наконец, решился. Переехал в Ташкент. А потом Земфира тоже приехала в Ташкент. Я помог ей поступить в текстильный институт. Выдал замуж за отличного парня. Может, я что-то сделал не так. Но я всегда старался, чтобы дети не чувствовали моего отсутствия.
- - Знаю. Я всегда удивлялась и одновременно восхищалась, какой ты отец. Сейчас, таких мужчин, которые поддерживают отношения с детьми после развода, раз, два и обчелся. Но что поделаешь? Не ты один их воспитывал. И если твои дети не смогли оценить такого отца, это не твоя вина, а их беда.
-
- Хотя Тебе исполнилось только семьдесят три года, я уже начинаю думать, что подарить на юбилей. Мне хочется найти, что-то необычное. Чтобы в этом подарке было много смысла и еще чего-то, что грело бы душу. Одно время мне хотелось подарить Тебе красивый чапан. Не расшитый золотом, а просто из хорошего материала. Но потом отбросила эту мысль. Куда Ты будешь ходить в нем? Нет, чапан - это не Твой стиль. Какой чапан? Ты все также молодцевато выглядишь, подтянут и легок, что многие юноши позавидуют. Я решила заказать Тебе папаху, какую носят аксакалы в Дагестане. И этим подчеркнуть Твою мудрость. Ты рассказывал, что у вас лучшей считается папаха из золотистого каракуля. Даже, если Ты наденешь ее два-три раза в год, - подумала я, она напомнит Тебе о родном крае. И Ты тоже будешь, похож на аксакалов, сидящих у въезда в горный аул, о которых так часто упоминаешь в своих рассказах. Начинаю наводить справки, где можно приобрести такой каракуль. И вот, однажды зимой, работающий у нас молодой парень приходит в зимнем кепи, сшитом именно из такого каракуля.
- - Алишер, где ты достал такую шапку, - спрашиваю я.
- - У себя на родине, в Хорезмской области.
- - Можно будет заказать из такого же каракуля папаху? - обрадовано спрашиваю я. - Она мне будет нужна года через полтора. За это время я найду фото, какой должна быть дагестанская папаха и скажу размер.
- - Конечно. Я переговорю с родственниками, когда Вы скажете, - отвечает он.
- Про себя решаю, если ничего другого не придумаю, закажу папаху.
-
- Начало апреля. Я на работе. Звонок из дома:
- - У тебя все в порядке? - в голосе, даже по телефону, чувствуется еле сдерживаемое сильное волнение.
- - Да. А что случилось?- слыша Твое волнение, я сама начинаю переживать.
- - Правда, все хорошо? - допытываешься Ты.
- - Да, все нормально, - подтверждаю я. - Почему ты так взволнован?
- - Слава аллаху, - облегченно вздыхаешь Ты. - Дома расскажу, - не говоря больше ни слова, вешаешь трубку.
- Я возвращаюсь домой с неспокойной душой. Не знаю даже, что подумать. Что еще могло случиться?
- - Привет. Что произошло?- уже с порога спрашиваю я.
- - Ничего. Успокойся. Просто, твоя мать с утра начала твердить, что ты попала под машину. Она якобы видела тебя во сне. Сначала отмахнулся, поставил ей обед и ушел. Но она через каждые десять-пятнадцать минут громко повторяет это. Потом начала уже требовать, чтобы я позвонил по больницам и моргам. Это было уже сильное внушение, и я разволновался. У меня резко поднялось давление, и разболелась голова. Никак не мог успокоиться и позвонил тебе.
- - О, Боже, когда же это кончится? - восклицаю я. - Успокойся, я тебя очень прошу. Полежи, сейчас заварю свежий чай. Постарайся заходить, когда спит. Хотя как это можно угадать? Да и все ее бредни хорошо слышны по всей квартире.
- Захожу к ней в комнату, мать смотрит на меня таким ненавидящим взглядом, что я чувствую его всем телом. Он прожигает меня насквозь. И вдруг:
- - Я должна тебе это сказать, чтобы ты знала.
- - Что еще?
- - Он не дает мне обедать, пока я не пересплю с ним. Ты понимаешь, о чем я говорю? А что я могу сделать? Я же должна есть.
- - Замолчи, - уже не сдерживаясь, кричу я. - Сейчас же замолчи.
- - Не притворяйся, что этого не знаешь. Спроси у него...
- - Если ты сейчас не замолчишь,...- у меня перехватывает дыхание, и я уже не могу вымолвить ни одного слова.
- - А, наконец-то задело, - с удовлетворением произносит она. - Кричи, кричи, я не слышу. Я глухая...
- Моему терпению приходит конец. Я уже не в силах сдерживать себя, и кидаюсь к ней, чтобы она наконец-то замолчала. Но Ты быстро выходишь из нашей комнаты и насильно уводишь меня.
- - О, Господи, это же невозможно, - с отчаянием произношу я. - Так жить нельзя. За что это все?
- - Успокойся, пожалуйста, успокойся. Я тебе этого не передавал, чтобы ты не расстраивалась. У меня из-за этих криков постоянно "зашкаливает" давление. Я ухожу на базар, но когда возвращаюсь, она уже ждет меня у порога. Но мы должны выдержать это. Все равно ничего нельзя сделать.
- - Да, знаю. Но это мой крест. Тебе то за что?
- - Ты же знаешь, у нас с тобой все общее.
- - Но я хочу делить с тобой радость, а не,... - я начинаю всхлипывать.
- - Радость надо не делить, а умножать. А вот испытания мы и делим пополам.
-
- Я долго не решалась упоминать об этом нашем испытании. И если бы писала мемуары о своей жизни, то пропустила бы эту самую неприятную главу своей жизни. Но я пишу в память о Тебе и считаю, что просто обязана это сделать. Ты своим здоровьем, а, в конечном счете, и своей жизнью заслонил меня. Не каждый мужчина, будь он даже сын или муж, выдержал бы такой кошмарный год. Мужчины в основном, созданы совершать подвиг в одночасье. А подниматься на Голгофу, ежедневно, и не роптать, может только святой. А Ты еще постоянно поддерживаешь и успокаиваешь меня.
- Знаю, мой родной, что именно этот год, окончательно подорвал Твое здоровье. Слишком близко Ты все принимаешь к сердцу. Постоянно повышается давление. Еще в 2001 году от высокого, скачущего давления начали лопаться сосуды глазного дна. Правым глазом Ты практически перестал видеть уже года три назад, но тщательно скрывал это от меня. А теперь, при нагрузке на один глаз, резко ухудшается зрение левого глаза. Мы находим лучшего в Узбекистане специалиста офтальмолога. Ты проходишь полное обследование. И только по этой прочитанной мной справке-диагностике я узнала, что Ты не видишь правым глазом более трех лет. Чтобы остановить полную потерю зрения, нужна операция. Но главное условие, для ее проведения - стабильное давление. Конечно же, не такое повышенное как у Тебя. Но как можно сохранить спокойствие в этом аду? Как-то я прочла такую фразу: "Ни один человек на земле не умирает своей смертью, всегда есть те, кто помогает в этом". А Ты был слишком светлым и открытым. Все пропускал через себя, свое сердце. Никогда не был равнодушным. Были "друзья", Твои родственники, а потом еще и мои. Самый родной мой человек на земле, я знаю - Ты отдал за меня Жизнь. Это не громкие слова. Это всего лишь - очень горькая для меня, правда. Моя самая большая удача в жизни, что я встретила Тебя. Но как мне теперь сказать спасибо Тебе за все?
-
- Карина несколько раз просит перевезти мать к ним. Но наша девочка не знает до конца всей правды, и Ты категорически против этого.
- - Мы не можем допустить, чтобы были отравлены их первые дни, - сказал Ты сразу после первого же разговора Карины на эту тему. - Слишком много "грязи". У них с мужем и без этого много забот с визами и прочее. Первые дни для всех супругов самые сложные. Пусть побудут одни.
- Для нас было отвлечением, что мы могли поехать к ним в гости. А Ты навещал их еще один раз в неделю, среду или четверг.
- Прошло еще два месяца. Все было по-прежнему. Теперь мы давали матери есть все, что она просила, не придерживаясь диеты, чтобы не было скандалов еще из-за этого. Проклятия и "откровения" продолжались. В мае, она опять слегла, и снова пришлось часто вызывать медсестру и несколько раз в день менять постельное белье. Соседи, даже не догадывались, что у нас целый год лежит больная. Они начали "шушукаться" между собой о запахе из нашей квартиры. Мы каждую ночь проветривали квартиру, но это помогало мало. Когда, мы вызвали врача в последний раз, он сказал, что ни лекарства, ни госпитализация уже не помогут. Был очень удивлен, что она вместо одного - двух месяцев, продержалась год. Просто у нее было очень здоровое сердце. А может, ей помогала ненависть. С пятого мая, она уже опять не могла, есть твердую пищу. Только пила бульон, молоко, настои трав. Сказала, что будет спать на полу, так ей легче. Через десять дней организм отказался принимать и жидкость. У матери уже почти не было сил говорить, но даже в таком положении ее взгляд не утратил враждебности. Было видно, что она очень страшилась смерти и не хотела умирать. Почти все время она находилась в забытьи. 28 мая она махнула мне рукой, чтобы я нагнулась:
- - Что ты хочешь?- спросила я.
- - Почему ты остаешься? Ты не должна...
- Еле слышно прошептав это, она замолчала. Еще два дня мы смачивали ей пересохшие губы.
- 30 мая утром ее не стало. У нее были открыты глаза. Я не смогла заставить себя закрыть их, а просто накрыла простыней. Зашла в спальню и сказала Тебе об этом:
- - Позвони Саше, - сказал Ты.
- - Да. Сейчас.
- Я набрала его номер телефона, но у брата стоит определитель, и никто не ответил, хотя было всего шесть часов утра.
- Карина с мужем были за городом на даче. Дозвониться до них мы тоже не смогли. Да и нельзя было терять время на звонки. Ты стоял, какой-то отрешенный, оцепеневший. Но как бы кощунственно, ни звучало, это была свобода. Посмотрев на Тебя, я взяла инициативу в свои руки.
- - Я сейчас поеду за справкой, а ты найми мужиков, чтобы вынести гроб. Не знаю, сумеем ли мы похоронить сегодня. Но просто договорись.
- - Что делать? - заикаясь, спрашиваешь Ты. - А как они будут выносить?
- Ты в прострации. Ты даже не можешь понять, о чем я говорю. И еще раз, посмотрев на Тебя, я сказала уже себе:
- - Я ДОЛЖНА освободить Тебя от этого. Я ОБЯЗАНА все сделать сама. А потом заняться Твоим здоровьем.
- Вслух же тихо проговорила:
- - Ничего не надо. Я сделаю все сама. Хочешь, полежи или прогуляйся. Не беспокойся.
- - Чем я могу помочь? - просто по инерции, так как привык все брать на себя, произносишь Ты.
- - Я все сделаю, отдыхай, - только и могу ответить я на Твой вопрос.
- Я еду в поликлинику за справкой. Хорошо, что врач была всего два дня назад и видела состояние больной. Она сразу выдает мне необходимую справку. Затем в ЗАГС, за справками для погребения. Оттуда в Бюро Ритуальных услуг. Договариваюсь со всеми и обо всем. И о гробе, и о месте на кладбище и о погребении. Я действую как робот, на нервах. Договариваюсь с водителем специального автобуса. Нанимаю машину привезти домой гроб. В одиннадцать тридцать возвращаюсь домой. Лифт, как обычно, не работает. Без лифта водитель поднимать гроб на восьмой этаж, естественно, отказывается. Я нахожу для этого каких-то ребят. Ставлю, по обычаю, крышку около двери. Все делается "на автомате", потому что мысли заняты Тобой. У меня нет времени, разобраться, почему Ты "в ступоре", но это меня очень тревожит. Единственно, что мне сейчас хочется, это быстрее покончить с этими хлопотами. Соседки по лестничной площадке, с удивлением смотрят на крышку:
- - Наташа, что случилось? - спрашивают они.
- - Мать умерла.
- - Ты будешь хоронить ее из этой квартиры? - удивляются они, зная, что мать живет в другом районе.
- - Да, - отвечаю я. - Она целый год лежала у нас.
- - А мы думали, почему такой запах. Прости, мы не знали.
- - Ничего.
- Захожу домой. Ты сидишь в кресле в каком-то забытьи. Но я вижу, что немного "отошел".
- - Все сделала, - говорю я, просто, чтобы не молчать. - Похороны сегодня в час дня. Сейчас позвоню на работу, спрошу, смогут ли наши ребята спустить гроб, ведь они мусульмане. Да еще надо позвонить и пригласить обмывальщицу.
- - Я ходил на базар, - тихо сообщаешь Ты. - Там есть мужики, но я думал, все будет завтра.
- Звоню на работу. Ребята отвечают, что помогут вынести и подъедут к часу. Звоню обмывальщице. Она живет далеко и просит, чтобы за ней приехали на такси. Я внимательно изучающе, смотрю на Тебя. Можно ли Тебя попросить съездить за ней? Мне кажется, что Ты немного пришел в себя. Подробно объясняю, как ее найти, и еще все пишу на бумаге.
- - Сможешь ли Ты съездить? - спрашиваю я. - Тебе не трудно? Ты, правда, нормально, себя чувствуешь?
- - Да смогу, - автоматически отвечаешь Ты.
- К часу все готово. Ребята вынесли гроб, поставили в машину. На кладбище мы поехали вдвоем. Коснувшись края гроба, я сказала всего два слова:
- - Прости нас.
- Какой-то музыкант сыграл траурную мелодию. Мы бросили по горсти земли.
- - Вы будете ставить крест с табличкой?
- - Да. Сколько будет стоить?
- Мне называют цену. Я отдаю деньги.
- - Будет готово через неделю.
- - Хорошо, - отвечаю я.
-
- Мы возвращаемся домой. Мне не верится, что закончился год в этом кошмаре. Два дня Ты полностью отдыхаешь. Я дома и стараюсь все сделать для Тебя, что только в моих силах.
- - Теперь, мы будем жить, как старосветские помещики. Я буду исполнять твои желания, - как молитву, вслух повторяю я, - все мое внимание будет принадлежать только тебе. Господи, пусть это был мой последний крест. Наконец-то я никому ничего не должна. Я хочу жить для себя.
- - Я не понял? Так для меня или для себя? - немного приходишь Ты в себя и сразу начинаешь иронизировать.
- - Для себя - это и значит для тебя.
- - В таких случаях говорят, жить друг для друга.
- - Я знаю, что так говорят, но мне кажется, в этом выражении подразумевается какая-то жертвенность. Жить не для себя, а для другого. А я хочу жить так, как хочу. Хочу, очень хочу, только одного, чтобы мы были вдвоем, а мир подождет.... Неужели я прошу так много? Мы заслужили сказку.
- - А разве до этого не было сказки? - невесело спрашиваешь Ты.
- - Сказка-то была, - подтверждаю я, - но в ней последнее время было много мрачного. Приходилось выполнять обязательства перед родными, перед детьми. Все! Все обязательства мы выполнили. Мы будем только вдвоем.
-
- Летом мы идем в гости к Абдулу, на день рождения его внука Хизри. Мне очень нравится этот мальчик. Может еще и потому, что он невероятно похож на моего старшего сына, в этом возрасте. А еще тем, что он в свои семь лет, очень серьезный. Набираем подарков и гостинцев. Я не была в старом городе, где они живут, почти десять лет. Часть земли Абдул продал соседям. И теперь вокруг его лачуги построены добротные двухэтажные дома. Забор состоит из каких-то горбылей. Громко лают две собаки. Раньше, когда мы навещали мать, я была только в ее комнатке с верандой. Семья Абдула занимает комнаты рядом. Хотя это и выходной день, но Абдул на работе. Нас встречает Фая с девочками. Мы переступаем порог веранды, и ... никогда в жизни не видела такой откровенной, кричащей нищеты. Я могу постараться описать роскошную обстановку зажиточных людей. Ведь тогда можно подробно рассказать о каждом отдельно взятом предмете интерьера. Найти достойные эпитеты в превосходной степени. Передать свое эмоциональное состояние, находясь рядом с великолепными картинами в золоченых рамах. Выразить свое удивление и восхищение какими-то милыми безделушками, которые подчеркивают индивидуальность дома и характер хозяев. Но, чтобы описать нищету, нужен талант Эмиля Золя. Виктора Гюго или Николая Васильевича Гоголя. Мне это не по силам.
- Женщины где-то находят для Тебя табурет. Хорошо, что Ты сначала проверил его на прочность. И почувствовав неуверенность в том, что он Тебя выдержит, присаживаешься, на уголок, условно назову, "кровати". Чтобы подчеркнуть, какая я худенькая, стараюсь удержаться на этом табурете. Девушки открывают двери в другие комнаты и, машинально взглянув в полуоткрытые двери, я поражаюсь еще больше. Видимо, крыша уже давно протекает, и потолок от постоянной сырости покрыт большими темными пятнами. Стены осыпаются и сильно покосились в сторону оврага. В комнатах, кроме каких-то ящиков, заменяющих тумбочки и поржавевших кроватей пятидесятилетней давности нет ничего, хотя бы отдаленно напоминающего какую-либо мебель.
- Дому около семидесяти лет, он расположен над большим и глубоким оврагом, который со временем превратился в огромную мусорную свалку для всех окрестных жителей. Под действием дождей, склоны оврага постепенно осыпались, и он уже вплотную приблизился к дому. Фундамент осел, стены "ползут". Дом не подлежит ремонту. Об этом сказано во всех справках Бюро технической инвентаризации, еще двадцать пять лет назад, на основании которых Твои сестры и Ты получили квартиры. Его просто нельзя трогать. Несколько "хороших" ливней или сильный ветер полностью унесут его в овраг. Нам становится неуютно находиться в доме, и мы выходим во двор. Самое интересное в том, что Абдул всю жизнь проработал мастером на стройке. Но у него, несмотря на то, что он не "русский мужик" те же две беды: алкоголь и постоянное нытье, что ему никто не помогает. Лет пять-шесть тому назад он заложил фундамент для нового дома, но дальше дело не двинулось.
- Действительно, наша жизнь тесно переплетена с жизнями других людей. Многие видят линию своей судьбы в центре Вселенной и ожидают, что кто-то извне должен помочь. Когда этого не происходит, в людях накапливаются раздражения и обиды. Если понять, что никто никому ничего не должен, то и всех этих негативных переживаний можно избежать. Тот, кто способен приносить что-то доброе в чужие жизни, всегда счастливее того, кто ждёт благо от других.
- Я иду домой под впечатлением от увиденного. Неужели люди в наше время могут так жить? Вспоминаю себя двадцать лет назад. Я простая женщина, с невысокой заработной платой, но с тремя детьми, никогда не ждала ни от кого помощи. Но в доме у меня было все необходимое.
- А в семье Твоего брата на четверых взрослых, всего один ребенок. Четыре человека могут зарабатывать. Восемь рабочих рук. Потом вспоминаю о собаках.
- - А зачем им две собаки? - с недоумением спрашиваю я Тебя. - Одной собаке сторожить нечего. Если случайно, по ошибке заберется какой-нибудь пьяница или бомж, то все равно ничего не найдет, даже на бутылку "бормотухи". А ведь собак еще и кормить надо. Все это выше моего понимания. Как говорит Карина, это не для "средних" умов.
- - Вот именно, что нам этого не понять, - грустно подтверждаешь Ты. - Тем более, Фая собакам мясо не варит, а кормит их сырым, и они кидаются даже на хозяев. Женщины сами их боятся.
- - Да, сейчас припоминаю, как ты рассказывал, что одна из собак даже укусила Абдула.
- - И, причем очень сильно...
- Ты делаешь паузу.
- - Столько рабочих рук и не могут построить дом, - продолжаешь ты со вздохом. - Молодые, и слава аллаху, здоровые. Абдул, ведь моложе меня на пятнадцать лет. Вместо того чтобы поднимать штангу и гири, использовал бы силу по назначению. Любой ливень свалит их халупу в овраг.
- - Может предложить им пожить в моей квартире? - говорю я, выбирая вариант хоть какой-нибудь помощи. - Хотя бы Камилле с ребенком? Пусть сделают небольшой "косметический" ремонт и живут.
- - Они не согласятся, - уверенно отвечаешь Ты. - У них рядом работа. А потом Абдул не отпустит девушек жить отдельно. Могут пойти пересуды среди соседей.
- - Почему они не выходят замуж? - удивляюсь я. - На их месте, я уцепилась бы за любую возможность, чтобы только уйти оттуда.
- - Абдул хочет выдать их замуж только за лакцев.
- - Да еще достойных и богатых? - усмехаюсь я. - Но ведь хотение, это еще не результат. Хотеть, как говорится, не вредно. Нужно же что-то делать для этого. Предпринимать какие-то шаги. И потом в такой дом, богатые сватать не придут.
- - Вот именно. Обе мои племянницы встречаются, как соседи говорят, с хорошими ребятами, но это не лакцы и, увы, не министры.
- - Этого тоже понять не могу. Зачем этот постоянный обман? Ведь они обманывают сами себя. Ладно, это их личное дело. Может, ты предложишь Абдулу, забрать в моей квартире хотя бы мебель. Моим детям, она, слава богу, не нужна. Ты же знаешь, там полностью обставлены все комнаты и кухня. Пусть только завезет нам по дороге кресла и трюмо.
- - Хорошо, я поговорю с ним завтра, на счет этого. Может у него наконец-то, появится стимул продолжить строительство нового дома. Его же можно поднять за лето. В крайнем случае, достроить одну - две комнаты.
- Ты так хочешь помочь брату, что на следующее же утро, проводив меня на работу, спешишь на базар поговорить с Абдулом. Вечером передаешь мне содержание вашего разговора:
- - Был сегодня на базаре. Сказал Абдулу о твоем предложении...
- Ты замолкаешь.
- - И что он ответил? Когда он сможет все забрать? - интересуюсь я. - Надо только не забыть передать ему ключи от квартиры. Ведь всего лишь надо оплатить проезд и погрузку.
- - Он сказал, что у него нет здоровья, этим заниматься, - выдержав достаточную паузу, сообщаешь Ты.
- - Причем здесь здоровье? - моему удивлению просто нет границ. - Неужели я еще должна погрузить и перевезти? Нет, не могу поверить. Людям бесплатно дают приличную мебель на трехкомнатную квартиру, а они не хотят заняться перевозкой ее до своего же дома. У меня просто нет слов.
- - Ты ждала благодарности? - устало спрашиваешь Ты.
- - Ты же знаешь, что нет. Причем здесь благодарность? Я была бы рада, что смогла помочь кому-то.
- - Не бери в голову. Ты хотела сделать доброе дело и не твоя вина, что не получилось.
- Еще через два дня за ужином, Ты сообщаешь:
- - Ходил сегодня к Фае, все-таки женщина, надеялся, что она сможет подействовать на Абдула.
- - И каковы результаты твоего "похода"? - с интересом спрашиваю я.
- - Когда я пришел, Фаи дома не было. Были только девушки. Я рассказал им о "твоей затее". Они обрадовались, но потом пришла Фая и сказала, что надо подумать.
- - Об этом еще надо думать?
- - Ну, Фая так сказала, - медленно произносишь Ты. - И потом мы ничего не теряем, не возьмут - это их дело.
- - Ты прав, - соглашаюсь я. - Не хватало еще за это переживать.
- Проходит неделя. Вечером, мы смотрим по телевизору трансляцию какого-то концерта, и вдруг Ты говоришь:
- - Помнишь о том, моем разговоре с Фаей, на счет твоей мебели?
- - Да. А что?
- - Не хотел тебе рассказывать, но не могу держать в себе. Она тогда сказала: "Что эту мебель, больше деть некуда?". Я не сказал сразу, чтобы тебе не было обидно.
- - А на что обижаться? - отвечаю я. - Они люди бедные, зато очень гордые. У каждого ведь свое представление о гордости. Мне многие люди помогали, и я никогда не считала это унижением. Наоборот, от души говорила спасибо и желала им здоровья и благополучия.
-
- Когда приходит в гости Карина с мужем, мы рассказываем им о нашей "неудавшейся акции благотворительности". У ребят в глазах появляется азарт:
- - А вам эта мебель не нужна? - спрашивают они.
- - Конечно, нет. Мы же хранили ее для вас.
- - И ее можно продать? - уточняют ребята.
- - Можно, - подтверждаем мы. - Только у нас нет ни сил, ни желания заниматься этим.
- - А если мы продадим? Двадцать процентов наши? - спрашивают "бизнесмены". - Деньги-то нам присылают родители, но это будут наши, заработанные.
- - Ой, какие коммерсанты, - смеюсь я. - Все деньги ваши, только тогда поменяйте нам и кровати, те более новые, да еще привезите трюмо и кресла. Остальное можете продать.
- За два дня двое двадцатилетних "ребятишек" организовывают перевозку и продажу мебели. Они привозят все, что я перечислила, находят грузчиков, чтобы поднять мебель на восьмой этаж, так как лифт не работает, да в него не поместится даже кресло.
- - Мам, представляешь, мы заработали около четырехсот долларов, - довольные сообщают они о результатах своей коммерческой операции.
- - Да еще раздвижной стол со стульями подарили Грузинскому культурному центру. Я тебе сейчас отдам половину, - говорит дочка.
- - Карина, о чем ты? Вы нас и так порадовали. Во-первых, мы избавились от мебели. Нам теперь не надо эти заниматься. Во-вторых, показали, что у вас есть американская коммерческая жилка. В-третьих, привезли то, что я давно хотела забрать из той квартиры. А то, что мой стол еще и был подарен Грузинскому обществу - этим я вообще буду гордиться.
- - Стол со стульями, - насмешливо добавляешь Ты. - Сейчас, знаешь, сколько стоит один деревянный стул?
- - Вот именно, еще и со стульями. Когда буду писать мемуары, я обязательно напишу об этом.
- - Мам, ты собираешься писать мемуары? - удивленно спрашивает дочка.
- - Сейчас модно писать вспоминания, - немного кокетничая перед Тобой, отвечаю я. - Не вижу причины, чтобы отставать от моды.
- - Твоя мамаша, все собиралась заняться рисованием, только не могла понять, что конкретно, она хочет изобразить, - улыбаясь, комментируешь Ты. - Теперь вдруг решила писать мемуары. Интересно, а что ты напишешь обо мне?
- - Правду, только правду и ничего кроме правды, - на одном вздохе произношу я эти слова, как клятву в суде. - На что бы положить руку? - оглядываюсь я вокруг. - Чтобы вы поверили.
- - Слышишь, Карина, теперь мне придется вести себя идеально, чтобы стать положительным героем.
- - Гуся, об этом не беспокойся, - успокаивает Тебя Карина. - Ты будешь не просто героем, а суперменом. Мам, а что ты напишешь обо мне? Что Лень родилась вперед меня? Но я ведь уже начала исправляться. Ты будешь писать все-все? - закидывает меня вопросами дочка.
- - Заинтриговала я вас, да? Все буду писать. По-казахски: "Что видаем, то поем".
- - Тогда напиши, как у нас остановились часы и показывали восемь часов. Ты меня разбудила и сказала, что я опоздала на первый урок. А когда я прибежала в школу, то оказалось, что нет даже шести часов.
- - Наверно, это я писать не буду, - делаю я задумчивое выражение лица. - Оставь это для своих воспоминаний. И потом я займусь этим, когда уйду на пенсию. А может, буду рисовать, еще не знаю.
- - Я писать не буду, обо мне пусть пишут историки, - добавляет Карина.
- - Тебе легче, - смеюсь я от души, а мне придется писать самой.
- Я хочу поменять все кресла, на более новые, привезенные из старой квартиры. Когда очередь дошла, до Твоего "любимого" кресла, я спросила, менять ли и его. Ты ответил:
- - Хорошо. Замени, если тебе так больше нравится.
- Сказано было бы вроде спокойно. Но я сразу отметила про себя какую-то, едва различимую нотку печали и сожаления. И решительно ответила:
- - Нет, твое кресло оставлю. Ведь тебе так удобно в нем. А новое предложи Абдулу.
- Твой взгляд просветлел. Сейчас, я рада тому, что не совершила этой ошибки. Всего лишь старое, самодельное кресло, - скажете Вы. Но, во-первых, Тебе было хорошо смотреть телевизор или дремать именно, в нем. Ведь Ты делал его под себя. Во-вторых, Ты понял, что мне не безразлично Твое настроение. И в погоне за красотой, я сначала оцениваю уют. Сейчас, мне намного спокойнее в этом кресле, как будто Твое тепло все еще согревает меня. В семейной жизни мелочей не бывает.
-
- В июле, когда я пришла с работы домой, то увидела, что на диване в нашей "гостевой" спит Абдул.
- - Привет, - окликаю я Тебя. - У нас гости? Разве Абдулу негде спать? Или он так устал на работе, что не осталось сил дойти до дома?
- - Ой, сразу столько вопросов, - останавливаешь Ты меня. - Давай по порядку. Прежде всего, он просто пьян.
- - Вы что-то отмечали? А по тебе незаметно, - удивленно спрашиваю я.
- - Он пришел уже, как говорят строители "в доску" пьяный и я сразу уложил его спать. Пусть проспится.
- - У него опять какие-то семейные проблемы?
- - Да, что-то пытался мне рассказать. Как всегда стал жаловаться на жизнь. Но я сказал, сначала проспись. Наверно, опять начался запой.
- Печаль может быть устранена любыми средствами, кроме пьянства. С. Джонсон
- Всю ночь Ты ухаживаешь за ним. Несколько раз его тошнит. Он постоянно что-то кричит и вперемешку с матом, зовет Фаю. Мы практически не спим всю ночь.
- Хотя в этой комнате, переделанной из кухни, после Карины иногда оставался ночевать Ширвани, но именно после этой ночи, ты окрестил ее "гостевой".
- - А может, надо было назвать ее "кунацкой"? - со смехом, уточняю я. - Все-таки у нас сакля.
- - Кунацкая, на Кавказе - это комната для близких друзей, - объясняешь Ты.
- - Все. Поняла. Это не "кунацкая" - это "гостевая".
- Когда на следующий день мы обсуждали запои Абдула, у нас зашел разговор о вредных привычках. Таких как алкоголизм, наркомания и курение.
- - Это слабые люди, - сказал Ты. - Они ищут забвения, легкого ухода от нерешенных вопросов. Я наоборот, когда возникали какие-либо проблемы, не мог выпить даже ста граммов. Немного выпить можно, когда все хорошо.
-
- Знаете ли, что пьет этот человек из стакана, дрожащего в его трясущейся от пьянства руке? Он пьет слезы, кровь, жизнь своей жены и своих детей. Ф. Ламенне
-
- - Врачи утверждают, что это не слабость, а заболевание. Но, мне кажется, если сам человек не захочет выздороветь, никакое лечение не поможет.
- - Конечно, при любом заболевании, желание и уверенность - это половина успеха, - соглашаешься ты со мной. - Но еще должна быть сила воли. Когда я служил в Ашхабаде, я курил больше всех. Иногда на день не хватало двух-трех пачек папирос.
- - Я думала, ты вообще никогда не курил, - удивляюсь я. - Как говорят, всегда придерживался здорового образа жизни. Занимался спортом и так далее.
- - Курил, да еще как...
- - И как же ты смог бросить?
- - Стал чувствовать усталость после физических нагрузок. С трудом выполнял установленную для себя норму подтягивания и отжиманий. Не было сил после марш-броска.
- - А разве музыканты тоже должны были совершать марш-бросок?
- - Не знаю как сейчас, а мы должны были. Мы провожали музыкой солдат, а потом шли быстрее их, или по более короткой дороге, и встречали тоже с музыкой в конце пути. Единственное отличие, что мы шли не с полной боевой выкладкой, как они. Но свои инструменты несли сами. Что, в принципе, не намного легче. Оркестр-то военный. И физическая подготовка у нас была одинаковая. До этого я не понимал, как это можно устать. Устал, посиди пять минут и все пройдет. Потом, приблизительно через полгода, все пришло в норму. Я стал заниматься упражнениями еще больше и с большими нагрузками.
- - И ты сразу понял, что это от курения? - спрашиваю я.
- - Нет, конечно. Просто удивился, что вдруг стал уставать и пошел в медпункт. Когда сделали флюорографию, оказалось, что в легких есть совсем, крошечная затемненная точка. И тогда врач, пожилой уже мужчина, сказал, что это пятнышко может перерасти в туберкулез.
- Я поинтересовался, когда это может произойти, на что он ответил: "Это зависит от организма. Может полгода, может пять-шесть лет. Так, что пока не поздно, не дури, и бросай курить" Но я на этом не успокоился и еще спросил его: "А пить можно?".
- - И что он ответил?
- - Он сказал так: "Если будешь пить, будешь алкоголиком. А выпить, немного иногда не повредит. Так, что выбирай. Но то и другое, если хочешь быть здоровым, тебе уже нельзя".
- - И долго ты отвыкал?
- - А я и не отвыкал. Пришел в казарму, достал из тумбочки весь табак, махорку, папиросы, то есть все, что у меня было, и отдал ребятам. Они не поверили, что я смогу сразу бросить, после того, сколько за день выкуривал до этого. Но я сказал себе: "Все". И этого было достаточно.
- - Я вообще-то никогда даже не пробовала, но знаю, что из огромного отряда курильщиков могут бросить только единицы. Многие начинают уменьшать количество, а потом опять возвращаются к исходному.
- - Или выбирают день, когда начать новую жизнь? - дополняешь Ты. - А надо сразу. Это и есть сила воли. Еще Паскаль сказал: "В сравнении с окружающим его миром человек не более чем слабый тростник, но он - тростник, одаренный разумением".
- Ты постоянно убеждаешь Ширвани бросить курить. Часто приводишь ему этот пример из своей молодости. Понимаю, что больше всего хочешь задеть его самолюбие словами о силе воли. О настоящем мужском характере. Об ответственности за данное кому-то слово или обещание. Но, к сожалению, для Ширвани все это остается только разговорами. Он, безусловно, признает Твой авторитет. Может, подсознательно, у него даже иногда возникает желание быть похожим на Тебя. Но, чтобы приложить к этому труд, работу над собой, у него не хватает силы воли.
-
- Истина ни в чем не познается путем разговоров, а только трудом и наблюдением. Джон Рескин.
-
- Почему я так часто останавливаюсь на Твоих разговорах с Ширвани? Да потому, что это для меня наглядный урок общения отца с сыном. Настоящего Отца, которого, к сожалению, были лишены мои ребята. Ты появился в нашей жизни, когда они были уже подростками, а потом постоянно возникали различные обстоятельства, препятствующие полноценному общению. Даже сейчас, я постоянно вспоминаю Твои слова, фразы, цитаты великих людей, по любому поводу. Чтобы ни говорили, но для меня в жизни самое главное - это общение. Общение, которое обогащает разум, душу.
-
- В начале августа наступает сильная жара. Как всегда с мая по сентябрь я сплю на полу, около открытого окна, на сквозняке. Но все равно часто не хватает воздуха. Иногда на ночь включаю кондиционер, но стараюсь обходиться без него. В одну из таких ночей, мне опять становится плохо. Ты спишь. Обычно, между тем как я почувствую тошноту, и окончательно потеряю сознание, проходит две-три минуты, которые у меня есть в запасе, чтобы что-то предпринять. Я быстро иду в ванную, чтобы принять душ, или хотя бы брызнуть в лицо пригоршней холодной воды. Но, две минуты я истратила, пока поднялась с пола и на дорогу до ванной. Не успеваю даже дотянуться до крана. Стремительно теряю сознание. У меня нет сил, не только, потихоньку присесть, как я обычно делаю, или крикнуть, но даже шепотом позвать Тебя. Последняя мысль: "Ибрагим, помоги". Это была только ускользающая мысль...
- ... Очнулась я уже на кровати.
- - Хорошо, что ты успела меня позвать, - побрызгав водой и, приведя меня в чувство, говоришь Ты. - В эту ночь я на удивление крепко спал и вдруг сквозь сон слышу твой крик: "Ибрагим, помоги". Когда прибежал, ты уже лежала на полу, но, по-моему, не ушиблась.
- - Знаешь, я не только не кричала, - ошеломленно отвечаю я, - но даже на шепот сил уже не было. Это была всего лишь мысль, обращенная к тебе. Может, ты услышал, как я упала?
- - Нет, меня разбудил именно крик, - на минутку задумавшись, припоминая, уверенно произносишь Ты, - потому, что шепот я бы не услышал.
- - Передача мыслей на расстоянии? - предполагаю я.
- - Да, когда люди эмоционально близки. Чему ты удивляешься?
- - Нет, я не удивляюсь. Просто в фильмах, обычно показывают, как крик доносится через огромное расстояние, до того, кому предназначен. А это даже не было шепотом.
- - Но ведь и ванная комната у нас находится не за несколько километров, - уже со смехом объясняешь Ты. - Видишь как хорошо, что у нас маленькая квартира. А то пришлось бы тебе кричать.
- - Да. Это только "новые русские" мечтают иметь огромную ванную комнату, чтобы где-нибудь в углу "затерялся" террариум с крокодилом или бегемотом. А меня, вполне, устраивает наша.
- - А еще что тебя устраивает? - загадочно спрашиваешь Ты.
- - Все.
- - Ты обобщаешь. А если конкретно?
- - Не могу же я все перечислить. Но главное, меня устраивает, что у меня самый лучший на свете муж. Ты это хотел услышать?
- - И не только услышать...
-
- Два года назад мы начали делать ремонт. Но успели обновить только ванную комнату и туалет. Мы не стали выкладывать их кафелем, а оклеили клеенкой. В ванной у нас клеенка "в греческом стиле". Она сделана под кафель, но в некоторых кубиках рисунок колонн обвитых лианами винограда. А когда Ты еще прибил рейки в соответствии с рисунком, то получилось, на наш взгляд, очень здорово.
- И даже бра удивительно подходит по стилю. Оригинально, а главное, нам очень нравится. Это не так как у всех.
- - Не "служебное" помещение, - говоришь Ты, - а настоящая комната.
- Я крашу потолок. Меняем обои в коридоре. Останавливаем свой выбор на обоях с рисунком кирпичей, обвитых плющом.
- Спустя неделю, после смены обоев в коридоре, Ты вдруг сообщаешь мне:
- - А Флоре тоже понравились наши обои. Она сказала, что смотрится оригинально.
- Ты испытующе и насмешливо смотришь на меня и ждешь ответа.
- - Флора? Ты приглашал ее посмотреть обои? - возмущенно произношу я. - Мало того, что она как по расписанию два раза в неделю, уточняет, есть ли у нас горячая вода. Причем только после одиннадцати вечера.
- - А женщинам и становится одиноко после одиннадцати, - продолжаешь Ты поддразнивать меня.
- - Ты мне не ответил, почему она разглядывала у нас обои?
- - Она приходила отдать долг, - наслаждаясь моим нетерпением, медленно произносишь Ты.
- - Какой долг? Ты, что уже банкир? - продолжаю я разыгрывать сцену ревности. - Или речь идет о каком-то другом долге?
- - Нет, о деньгах, - упиваясь моим возмущением, сообщаешь Ты. - Она встретила меня в магазине и попросила сто сум, у нее не хватало на какую-то покупку.
-
-
-
|
