Глава 16

          Кире нестерпимо захотелось выйти на улицу и пройтись по морозному проспекту. Хотелось избавиться от липкого недоброго прищура Полины, направленного в её сторону. Стереть бы, смыть с лица почти физическое ощущение злобного взгляда! В ноющей голове мельтешили непонятные слова, обозначившиеся на картине. «Provi…tiaememor, provi…tiaememor», - твердила она про себя, осторожно ступая по скользкому тротуару. Где она их слышала? Или видела?
На перекрёстке уже горел костёр, хитро устроенный на специальной решётке. Рядом грелись мальчишка-газетчик и городовой, охранявший огонь. Возле его ног устроилась шелудивая собачонка, время от времени она задирала голову и следила за его руками в рукавицах – видимо, надеялась на корочку хлеба.

Глава 15

         Конечно, было ещё совсем темно. Ничего удивительного – февраль всё-таки. Утренний морозец кусал за щеки и нос, фонари разливали вокруг себя неверный желтоватый свет. Дворник орудовал деревянной лопатой, сгребая снег с тротуара и ругаясь с воронами, которые дразнили его своим карканьем. При виде маленького женского отряда, бодро вышедшего из парадного во двор, дворник снял потрёпанный треух и поклонился дамам. Те вежливо кивнули в ответ, прошли мимо спящего фонтана и через высокие ворота с медными фонарями вышли на улицу, где служивый народ торопился по своим делам и носились с гиканьем лихачи. Решили взять извозчика и спокойно добраться до Карповки. Софья Григорьевна уже ругала себя за необдуманное спонтанное решение. Мало того, что не выспалась толком, так ещё и холодно, и ветер- так и горло застудить можно. Она поправила пуховую шаль, надетую поверх кокетливой меховой шапочки, и уткнулась носом в лисью муфту.

Глава 14


      -Уже и не знаю, как тебя убедить! – Сергей с досадой и злостью оттолкнул стакан с остывшим чаем и возмущённо уставился на неё, - ты что, не понимаешь? Он же болен?! У него жар и бред. Что ж удивительного, что он назвал тебя её именем? 
Кира мрачно посмотрела на него и перевела потемневшие глаза с тенями от усталости на Софью Григорьевну и Шурочку, которые рассматривали на стене вокзального буфета произведение, видимо, местного живописца. В массивной раме среди заснеженных сосен и елей мчался поезд в сторону зрителей, из паровозной трубы валил дым, в окнах вагончиков белели лица пассажиров, разглядывающих зимний пейзаж. Если вчера был невыносимо длинный и тяжёлый день, то сегодня случилось не менее сложное утро. 

Глава 13

      Несомненно, звук шёл от старого сундука. Там кто-то возился. Может, крысы? Или ещё какой лесной зверь? В этом выморочном лживом доме всё может быть. Штефан осторожно подошёл к сундуку и резко рванул вверх его крышку. И с изумлением уставился на связанного по рукам и ногам ребёнка. С посиневшего от холода лица затравленно смотрели огромные глаза, и в них мерцало такое недетское отчаяние, что он невольно отшатнулся. Но тут же опомнился и, мысленно кляня всех мерзавцев на свете, способных обидеть ребёнка, стал развязывать верёвки. 
-Сейчас, Шурочка! Вот, уже почти готово. Но почему же ты не кричала? –он сбросил пальто и закутал в него девочку прямо с головой. Шурочка молчала, лишь смотрела на него взрослыми глазами. Штефан беспомощно огляделся: в этой вымерзшей избе уже через десять минут он превратится в снеговика.

Глава 12

     -Может, всё-таки пойти за ним? – еле слышно пробормотала Кира, глядя с тоской вслед Штефану. Ей ужасно хотелось броситься следом за Штефаном, но Серёжа покачал головой:
-Не торопи его. Он должен всё обдумать. Да, чуть не забыл! - встрепенулся он, - когда мы этого несчастного тащили в дом, он, прежде чем отключиться, успел шепнуть мне, что нужно беречься Григория Александровича. Тот задумал что-то совсем плохое, ему от тебя надо получить одну вещь во что бы то ни стало.

Глава 11

        -Вот что, - выговорила она с трудом, - тогда забирайте этот свой ящик. Мне он не нужен и никогда не был нужен. Не знаю, кем была придумана та злосчастная головоломка, которую я сложила, но…
-Сложила, говоришь? – Артен резко оборвал её, - уверена, что сложила?
Кира удивлённо вскинула брови: вот это новость.
-Конечно, сложила, - продолжила она уже не так твёрдо, - там все листочки соединились в одну прозрачную пластину.

Глава 10

          - «Где ты теперь? Встретимся ли мы?»- знаешь, сколько раз я задавал себе эти вопросы? И всегда без ответа. Вот так мы и жили: ждали приезда Ивана Фёдоровича и Штефана, - Сережа рассказывал и словно заново переживал все события. 
Кира слушала эту «одиссею», подперев кулачком подбородок. Она не охала, не ахала – только всё более горестным становился излом её бровей да отсвет пламени спиртовки играл в распахнутых, полных непролитыми слезами глазах.

        -Всё, Шурка, теперь будем экономить, - немного нервно заявил Сергей, когда они разместились в уже знакомых меблированных комнатах с видом на Екатерининский канал, - завтра двинемся в Эстляндию, но уже пассажирским поездом. Ты не очень расстроишься из-за этого?
-К папе поедем? – голос уже почти вернулся к ней, но ещё изредка спазм сжимал горло, и тогда она переходила на шёпот. 

Глава 8

       -Ну сколько можно ждать? Это просто неприлично, - хорошенькая женщина с «интересной бледностью» в лице остановилась перед Сергеем. Тот изумлённо уставился на неё:
-Простите, сударыня… - начал он, но дама перебила:
-Ой, я, кажется, обозналась. Извините, ради Бога, - смутилась она и с интересом посмотрела на Серёжу, - но какое поразительное сходство!
-Позвольте узнать, кого это я вам напоминаю?

Глава 7

         Кире удалось незаметной мышкой проскользнуть в дом, пока Серёжка отвлекал любопытную кухарку Марту. В доме Паленов всё выглядело так, как она это помнила. Прихожая с длинной вешалкой для пальто и стойкой под галоши, направо – дверь в кабинет Ивана Фёдоровича и смотровую, прямо – гостиная, потом столовая и лестница наверх к коридору, куда выходили комнаты Штефана, его родителей, бывшая детская, теперь предназначенная для случайных гостей. Всё это Кире было знакомо, даже пахло в доме так, как она запомнила – смесью лимона и пчелиного воска для натирки полов и совсем чуть-чуть каким-то лекарством. И ещё: дом её узнал. Она поняла это по ставшей чуть тёплой дверной ручке, по мягкому скрипу ступеней лестницы, по нежному перезвону больших часов в гостиной. Дом узнал её и был ей рад. Она неслышно пробежала наверх, туда, где теперь размещались Шурочка с Серёжей, села возле круглого оконца и стала их ждать.